Боги не дремлют

– Филат Фадеич, – это тебе не просто так! Меня голыми руками не возьмешь, – заговорил он, вполне довольный собой.

– Не бойся, – тихо сказал я Матильде, – никакой нечистой силы не существует, все это бабушкины сказки. Если там и есть что-нибудь необычное, то вполне земного происхождения.

– Ишь, умный какой нашелся, думает все ему можно! Раз староста, так все ему дозволено, – бубнил проводник, однако лишь показался Иван Михеич, замолчал, кажется, сам испугавшись собственной смелости.

– Берите, гости дорогие, – сказал тот, ставя перед нами две ивовые корзины, наполненные берестяными туесами, – чем богаты, тем и рады. Дал бы больше, только сами в большой нужде.

– Что здесь? – спросил я.

– Пшено, маслице, медок, сметана, творог, – перечислил он, указывая на «упаковки».

Честно говоря, я даже не ожидал такого изобилия продуктов. Вот что значит не халявные, а товарно-денежные отношения! Я рассчитался, как было оговорено, и довольный староста по любому вопросу попросил обращаться только к нему.

– Ну что, пойдем? – спросил я проводника.

– Пойти оно конечно можно, почему не пойти, – ответил он, глядя на Ивана Михеевича горящим завистью взглядом. – Только боязно мне что-то. Как бы чего с нечистой силой не вышло! Ты бы, барин, набавил малость, а то неправильно получается. Как же так, одним все, а другим кукиш!

– Может быть, ты еще хочешь получить свободу, равенство и братство? – ехидно поинтересовался я.

– Так кто ж не хочет? – неожиданно для меня, ответил он.

– Чего не хочет? – переспросил я, поражаясь тому, что не успел в Россию прийти Наполеон, как идеи французской революции стали уже так популярны у нашего народа.

– Так ясно чего, богатства! Набавить нужно, барин, а то смотри, скупой платит дважды! – припугнул Филат.

– Точно, – согласился я, – только ты другую поговорку забыл: жадность фраера сгубила!

– Так я сам вас и отведу, – вполне адекватно понял суть нашего разговора староста. – Почему хорошим людям не поспособствовать! Оно, конечно, там нечисто, люди зря говорить не стану, да где наша не пропадала!

– Это как так ты все, Иван Михеич, о себе понимаешь? – возмутился Филат. – Не у тебя был договор с барином, а у меня!

– Был да сплыл, – ответил я ему вместо старосты. – Все, друг ситный, твой поезд ушел!

– Как это ушел?! А справедливость? – возмутился Филат, демонстрируя замечательную сущность русского человека, проникать прямо в сущность предмета, минуя непонятные слова. – Ты сперва разочтись за посул, а потом иди куда хочешь, договор дороже денег!

Глава 11

Справедливость оказалась попрана, кривда победила правду, и бедолаге Филату осталось только сетовать на человеческую подлость и копить в себе социальную ненависть. Мы же, не теряя времени, отправились разыскивать таинственный охотничий домик.

– Слышно, барин, хранцуз хорошо поживился в Москве? – поинтересовался Иван Михеевич, когда мы, забредя в непроходимые заросли, вынуждены были остановиться и спешиться.

От кого он это услышал в глухом лесу, староста не объяснил. Я не стал вдаваться в подробности и подтвердил справедливость слухов, рассеянным кивком. В тот момент думал, как мы сумеем пробраться через заросли с лошадями. Ничего даже отдаленно напоминающее тропу тут не было, а лес даже без листвы, казался темным и мрачным.

– Далеко еще? – спросила Матильда, которой уже надоело бесцельное блуждание по чащобе. – Ты же говорил, что идти не больше версты, а мы уже третий час идем и никакого просвета!

– Место-то нечистое, вот оно и выходит. Знать нам нечистый так глаза отводит, и по кругу водит, – объяснил староста. – Я наши леса как свои пять пальцев знаю. Как-нибудь приведу!

– Дальше куда? – спросил я, чтобы прервать бессмысленный спор.

– Думаю, теперь нужно идти на полдень. Да вы, барины, не опасайтесь, Иван Михеев еще никого не подводил! Сказал, приведу, значит приведу. Раньше дорога здесь была, а как тут больше никто со страха не ходит, все и заросло молодью.

Мы повернули на юг, и пошли в обход зарослей. Как и все последние дни моросил дождь. Земля в лесу успела промокнуть, но пока ноги не вяли, и идти было не трудно. Однако Матильде не нравилось само предприятие, и она периодически начинала на меня ворчать.

– Неужели ты боишься нечистой силы? – спросил я, после ее очередного едкого замечания по поводу мужской безответственности. – Ты ведь христианка и не должна верить в языческую нечисть!

– Я сама знаю, во что мне верить, – сердито ответила она. – Долго мы здесь еще будем бродить?!

– Скоро придем, – успокоил я, – здесь самое подходящее место для дома с привидениями.

В этот момент наш проводник остановился и начал внимательно осматривать окрестности. Потом подошел к нам и, указывая рукой в заросли орешника, доложил:

– Кажись, дошли.

Я посмотрел в нужном направлении, но ничего интересного не увидел. Лес как лес.

– Ну и где тут же охотничий дом? – спросила Матильда.

– Смотри, вон стоит дуб, – ответил староста. – За ним и начинается плохое место.

– Ну, так что мы тогда стоим, пошли туда, – сказал я.