Боги вернулись

Профессор выговорился. Было видно, его утомила не столько беседа, он привык читать двухчасовые лекции, сколько осознание того, что он уже ничего не сможет сделать для исправления создавшегося положения. Чтобы как-то завершить разговор, Илья задал вопрос, который, несомненно, волновал их обоих.

– Михаил Николаевич, Вы полетите на Урай?

Глумов ответил с грустными нотками в голосе, словно бы разом осознал, что история, о которой он так увлечённо рассказывал этому молодому человеку, для него закончилась.

– Я одинок. Жена умерла, сын погиб в автомобильной катастрофе. Знаю, аварию подстроили мои недруги. Бывшие друзья и коллеги почти все отвернулись: дружить и сотрудничать с оппозиционером опасно. В земном мире меня ничто не держит, кроме любимого дела, но и тут сознаю свою ненужность: современным людям истинная история не нужна. Им глубоко наплевать на свои корни, на всё, что было до них, они хотят жить настоящим…, одним днём. Это неправильно, я не согласен с этим…, но изменить что-то не в моих силах. Искать какие-то истинные пути развития истории цивилизации, которая подошла к своей гибели, – нет смысла. Всё было неправильно, неправильно и заканчивается… Попробую найти себе применение в новом мире, надеюсь, там буду востребован.

Илья не удивился решению Громова. Сам он пока колебался.

Народ – жертва зла. Но он же опора зла,

а значит, и творец, или, по крайней мере,

питательная почва зла.

Фёдор АБРАМОВ

Глава 11

В Таёжном

Едва рассвело, Илья с Лурой двинулись в путь. До посёлка шли почти два часа, любуясь этим восхитительным диким уголком и изредка перекидываясь фразами. Илья любил природу с малолетства. Он завидовал поэтам и писателям, наделённым даром описывать природные красоты словами. Сам этого не мог, но способностью – видеть прекрасное – был не обижен. Шёл и восхищался необычностью и великолепием непрерывно меняющегося пейзажа. Поля и перелески в утреннее время особенно красивы. Лёгкий туман постепенно опускался в низины. Из-за линии горизонта медленно выползал огромный диск Солнца. Его лучи, пробиваясь сквозь туман и заполненную взвесями атмосферу, окрашивали пейзаж в красноватый цвет, но даже при таком освещении светлый, весёлый лес русской равнины резко отличался от угрюмых, мрачных и хмурых лесов Западной Европы. Кудрявые сосны и остроконечные ели, тёмными островками мелькавшие в лиственном царстве, не утяжеляли лес, потому как царицей в нём была белоствольная русская берёза. Кудрявая и раскидистая, в отличие от своей западной темноствольной родни, она придавала лесу особый, неповторимый свет и весёлый колорит. По мере подъёма светила миг за мигом менялся окрас земли и неба, и эта постоянно преображающаяся палитра заставляла вновь и вновь радоваться и ощущать сколь разнообразна и неповторима родная земля. Илья заметил, что Лура тоже любовалась красотой земной природы, время от времени с широко открытыми глазами останавливалась, как бы фотографируя понравившуюся картинку, или внезапно замирала и слушала пение земных птиц. Ему впервые пришла в голову мысль, а не уговорить ли её остаться жить здесь, на его родной голубой планете, но он тут же отогнал эту идею прочь. Для такого шага нужна очень веская причина. Да и слишком велик контраст на Земле между природой и человеческим обществом.

Когда подошли к посёлку, от созерцания чудесных пейзажей невольно пришлось перейти к неприглядной прозе человеческой жизни. Илья рассказал всё, что со слов Веры знал о женщине, к которой они направлялись. Талантливый учитель математики Надежда Семёновна Суворина была из тех людей, которые не только по должности обязаны, но и реально умеют "сеять разумное, доброе, вечное". Учеников своих она готовила основательно, те без особых хлопот поступали в самые престижные вузы страны, туда, где были востребованы не только деньги, но и знания молодых людей и их талант.