Боги выбирают сильных

— Эй, вы, бездельники, подите вон! Ну, живо! Не видите: дщерь громовержца возвратилась в Спарту!

…

— Софи, меня терзает любопытство…

— Умолкни, Юний. Сосредоточиться должна я.

— Ужасно выглядишь.

— Благодарю!

— Таргол клянется, что полтора часа тому назад сам видел, как в озеро упало нечто. И это нечто, по словам Таргола, сильно смахивало на стимфалийскую птицу.

— Продай немедля сего безумного раба! Когда это чудовищные птицы на озеро Феб залетали?

— А когда из озера Феб, словно наяды, выходили…

— Господи!.. Уже полдень.

— Над виллой кружили военные монопланы. Не тебя ли, лакедемонянка, искали они?

— Одолжи мне свою амфибию, ту самую, которую я подарила тебе к тридцатилетию.

— Зачем?

— Не испытывай мое терпение, Юний: тебе известно, какова я в гневе.

— Ну что ты, о великая владычица свирепых птиц! Я всего лишь хочу знать, как ты собираешься вести мобиль, если едва стоишь на ногах.

— Какое тебе дело до меня? Я справлюсь.

— Сомневаюсь!.. Тебе нужно в Темисию?

— Ты прозорлив, как Мопс.

— Я отвезу тебя в Темисию, Софи.

— Мне нужен только мобиль.

— Не глупи. Побереги силы. Они тебе потребуются на Корнелия.

— Потрясена и польщена твоим участием. Откуда вдруг такая забота, Юний?

— Мечтаю, чтобы ты стала первым министром.

— В самом деле? То есть мечтаешь мужем быть у первого министра?

— Откровенно?

— Как всегда!

— Мечтаю сохранить детей. Когда ты сделаешься первым министром, у тебя совсем не останется на них времени.

— Ты прав, хитрец. В противном случае я заберу детей к себе.

— Да. Ты всегда забираешь у других то, что тебе не принадлежит.

— Я мать!

— Да неужели?

— Не гневи меня, Юний.

— Ты здесь уже почти час и ни разу не справилась о детях.

— О, боги!.. я так устала… ты не представишь, через что мне пришлось пройти!

— Оно и видно. Давай-ка я отвезу тебя в Темисию. Иначе опоздаешь.

— Нет, прежде я должна увидеть детей!

— Не выйдет. Палладия и Платона здесь нет.

— Что?! А где же они?

— С дедом.

— С каким дедом?.. С твоим отцом?

— С твоим отцом. Утром Тит Юстин отбыл в горы Киферона, на отдых, и забрал с собой внуков. Ты, вероятно, разминулась с ним…

— О-о! Мало того, что он предал меня, — он забрал моих детей!

— Он их вернет, не бойся. Мне вернет. Дети мечтали отдохнуть в горах Киферона.

— И ты отдал ему наших детей, Юний!

— Я отговаривал его. И более того: ему напомнил я об участи Виктора, родного брата моего, тобою закланного варварам. Но Тит сказал, что больше не боится твоих угроз.

— Напрасно!

— Вот-вот, я тоже думаю, он пожалеет, твой собственный отец. Всякий, имеющий несчастье повстречать тебя, когда-нибудь жалеет об этом…

***

148-й Год Симплициссимуса (1787), 12 января, Темисия, Княжеский квартал, дворец Юстинов

Внезапное возвращение молодой хозяйки вызвало переполох в фамильном дворце Юстинов, больший, нежели известие об отставке старого хозяина и торжестве давнего врага юстиновского рода. София тотчас приказала всем слугам и рабам собраться вместе.

— Я вижу страх на ваших лицах, — сказала им она. — Но знайте: для вас не изменилось ничего! Вы будете служить мне, как и прежде, лучше, чем прежде. А если кто изменит мне, того сам император не спасет! Клянусь кровью Фортуната, изменщиков ждут каменоломни Оркуса! Никому из вас до исхода дня не позволяется покидать дворец. все ясно?

И хотя после такого объявления воцарилась мертвая тишина, София была довольна. Слуги и, особенно, рабы знали крутой нрав молодой хозяйки: что обещает — то исполнит…

Впрочем, некоторые слуги все же покинули в тот день дворец Юстинов — они исполняли секретные поручения Софии. Невидимая работа закипела, а сама хозяйка тем временем отдала себя в руки врачей и косметологов. София возвратилась в Темисию, и это означало, что снова ей надлежит блистать и покорять; недолгий сон пленил Софию, пока Юний мчал ее в столицу…

Итак, возвращение Софии удерживалось в строгой тайне — однако в три часа пополудни во дворец Юстинов неожиданно явились Эмилий Даласин и Медея Тамина. Эти двое, которых никогда раньше не видели вместе, преодолели сопротивление перепуганного майордома и предстали перед Софией.

Она быстро оценила их взглядом и прошептала, точнее, прошипела, единственное слово:

— Предатели!

— Позволь, мы объясним тебе… — начал было Эмилий, но София, подобная разгневанной эринии, подлетела к нему и бросила в лицо:

— Хватает дерзости тебя являться, трусливый эфиальт! Ты бросил в Астерополе меня… ужели ты на самом деле столь беспробудно туп, Эмилий Даласин?! На что ты уповал, злосчастный? Что подлость твоя, вкупе с бушующей стихией, меня задержат? Надеялся вместе с Корнелием отпраздновать позор династии Юстинов?..

— Остановись, София! — сумрачным голосом произнес Эмилий. — Не смеешь так ты разговаривать со мной! Я объясню…

Он отшатнулся, столь неистов был ее ответный взгляд.