Богиня роз

— Но возможно, работа у менее важной… э-э… богини… — Микки чуть заметно улыбнулась при мысли, что сказала бы ее начальница, если бы ее назвали богиней, — подготовила меня к этой службе.

— Служба? — пискнула девушка с огненными волосами. — Эмпуза — это не служба; это предназначение.

— Божественное право! — добавила служанка, одетая в шелк сливочного цвета.

— Да, я уже начинаю это понимать, — Микки казалось, будто она тщетно пытается удержать поводья понесшей лошади. — Но там, откуда я родом, все обстоит совсем по-другому. И мне нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к моему предназначению.

Брюнетка вдруг судорожно вздохнула, ее зеленые глаза вспыхнули пониманием.

— Ты пришла из земного мира!

— Да, это так, — кивнула Микки.

Служанки, откровенно испуганные, уставились на нее во все глаза. Золотая блондинка прижала ладонь ко рту, как будто стараясь сдержать рыдания.

— На самом деле там не так уж плохо, — сказала Микки, желая заступиться за свой мир или, по крайней мере, за Талсу. — Там много интересных людей и вещей. Вроде Интернета и… И по-настоящему отличных ресторанов. Особенно вокруг площади Ютика-сквер.

Ничуть не убежденные, девушки продолжали таращиться на нее.

— В общем, — сказала Микки, решительно меняя тему, — назовите ваши имена, а уж потом я оденусь, и вы хоть что-то объясните мне о том, чем я должна заниматься остаток ночи.

— Как это невежливо с нашей стороны, Эмпуза! — быстро сказала брюнетка, окинув остальных девушек властным взглядом.

— Я — Джии.

— Я — Флога, — сообщила ярко-рыжая.

— Меня ты можешь звать Нерой, — сказала блондинка, приходившая приветствовать Микки вместе с Джии.

— А я — Аэрас, — вежливо поклонилась четвертая девушка.

— Мне очень приятно познакомиться со всеми вами, — сказала Микки, тепло улыбаясь служанкам и мысленно скрещивая пальцы в надежде, что не перепутает непривычные имена и девушки станут ее подругами и союзницами.

— Можем ли мы одеть тебя, Эмпуза? — спросила Джии.

Микки очень хотелось сказать: «Большое спасибо, нет». Но потом она посмотрела на кучу шелка и сообразила, что не имеет ни малейшего представления о том, как это надевается. Может быть, в это заворачиваются, как в тогу? А на чем оно держится? И где ее белье?

— Отлично. Давайте одевать меня.

— Я не могу выйти на люди в таком виде! Просто не могу! Тут должно быть что-то еще.

Микки смотрела на себя в высокое, в полный рост, зеркало. Шелк цвета королевского пурпура был перехвачен плетеным серебряным шнуром на правом плече. И оттуда падал изысканными волнами, оставляя всю левую сторону тела и левую ногу от талии до лодыжки абсолютно, полностью голыми.

В ответ Джии нахмурилась.

— Но, Микадо, это традиционное платье Эмпузы для ритуала темной луны!

— И почему ты хочешь добавить к нему что-то еще? Ты выглядишь просто чудесно! — сказала Нера, недоуменно наморщив гладкий лоб.

Микки ткнула пальцем в отражение обнаженной груди.

— Я же полуголая!

Служанки закивали, как фарфоровые фигурки, что сидят на приборных щитках в машинах людей, лишенных вкуса.

Микки вздохнула и предприняла еще одну попытку.

— Как же я могу разгуливать на виду у людей, если у меня одна грудь торчит наружу? Не говоря уже о ноге и половине задницы без трусиков. Это не может быть правильным.

— Конечно же это правильно! — заявила рыжеволосая Флога, сконфуженная столь странной, на ее взгляд, реакцией Микки. — Жрица Гекаты Эмпуза всегда одевается так для этого ритуала.

Джии, внезапно что-то поняв, спросила:

— А что, это считается ненормальным в земном мире, если жрица ведет ритуал с обнаженной грудью?

— Вообще-то в земном мире в любом случае считается абсолютно ненормальным показываться на людях с обнаженной грудью… по крайней мере, в моей части земного мира.

Джии грустно покачала головой.

— Должно быть, в твоем старом мире на женщин налагают ужасно много ограничений!

Микки открыла было рот, чтобы осадить Джии, сказать, что в современном, то бишь земном мире, особенно в Америке, женщины имеют те же права, что и мужчины, и… Но тут она вспомнила о жертве изнасилования, о которой читала в «Мире Талсы». Девушка была молода, всего двадцати одного или двадцати двух лет от роду, и на нее напали, когда она возвращалась домой с вечеринки. В статье проскальзывали хитроумные намеки на то, что девушка была одета уж слишком легкомысленно, то есть как бы даже и сама спровоцировала насильника.

Об этом же напомнил ей и голос диктора, когда она слушала радио, собираясь на работу в то утро. Похоже было, что в Талсе появился некий серийный насильник и его нападению подверглась очередная женщина. Как и в предыдущих случаях, он забрался в спальню через открытое окно. Полиция и средства массовой информации советовали жителям города — точнее, женской половине населения — покрепче запирать окна и двери. Женщин наставляли, предупреждали и осуждали. Но ни одного мужчину не прокляли за то, что он вел себя как последняя скотина.

Микки посмотрела в глаза Джии.

— Может быть, ты и права, хотя с виду все по-другому.

— Как тайные мысли, да? То, что на поверхности, подчиняется тому, что скрыто, — сказала Джии.