Богиня роз

— Ну, просто он такой пышный, в нем так много ткани. Разве вот это, — Микки показала на волны золотой ткани, спадавшие до самых ступней, — не помешает ходить?

— Нет, если ты подоткнешь его вот так.

Джии показала, что нужно сделать, заткнув края собственного хитона цвета мяты под пояс, так что ее длинные крепкие ноги оказались почти полностью на виду. Воплощенная Земля развела руки в стороны.

— Мы не прячем руки в рукава, но если тебе станет холодновато, ты можешь набросить на плечи паллу.

— Паллу?

Джии слегка наморщила лоб, глядя на свою Верховную жрицу.

— Эмпуза, ты когда-нибудь прежде носила хитон с паллой?

Микки едва удержалась, чтобы не застонать от разочарования.

— Джии, я ведь уже объясняла тебе вчера вечером, что мой прежний мир совершенно не похож на этот. Я ничего не знала о жрицах и богинях, и я никогда не видела подобной одежды. И когда я отправлялась работать в садах, я надевала джинсы. — Тут Микки изобразила, как натягивает на себя штаны. — И короткую футболку, она надевается через голову и закрывает верхнюю часть тела.

Джии ужаснулась.

— Прости, мне не хочется плохо отзываться о твоем прежнем мире, но… Жрица, это звучит совершенно по-варварски! Зачем жрице, да и вообще любой женщине, одеваться так неизящно, так неудобно?

Микки хотела сказать, что никогда не считала джинсы неизящными и неудобными, но тут увидела свое отражение в зеркале — и слова не успели слететь с языка. В зеркале она выглядела как королева Древнего мира. Микки медленно шагнула вперед, внимательно изучая себя. Окутывавшая ее ткань была мягкой и упругой, женственной и соблазняющей. И под ней не было ничего такого, что натирало бы ягодицы или впивалось в плечи и оставляло бы к вечеру красные следы на коже. По сравнению с этой одеждой бюстгальтер, трусики, джинсы и футболка действительно выглядели неудобными и варварскими.

— Расскажи мне об этой одежде, Джии. Ты говоришь — это хитон?

— Да, Эмпуза. Его можно надевать почти бесконечным множеством способов, особенно если ты добавишь паллу или будешь сочетать его с другими накидками.

Взяв с туалетного столика широкую мягкую щетку, Джии, продолжая говорить, принялась расчесывать волосы Микки, а потом стала вплетать в них золотые нити.

— Мы верим, что такая одежда как бы идеализирует женское тело, вместо того чтобы пытаться скрыть его естественные очертания. Или же излишне их подчеркнуть.

— Да, без сомнения, это прекрасно, но смогу ли я в этом работать?

— Пойдем проверим, Эмпуза?

Микки взяла паллу янтарного цвета, лежавшую в ногах ее кровати, как груда рассыпавшихся сокровищ, и набросила на плечи.

— Идем.

Едва приблизившись к розам, что росли совсем рядом с лестницей на балкон — цветки касались мраморных перил, — Микки поняла, что с ними что-то не так. Ее охватило то же самое неприятное ощущение, что и накануне вечером, только сейчас оно было сильнее. Микки затошнило, ей пришлось приложить огромное усилие, чтобы подавить позыв к рвоте. И улыбка, вспыхнувшая на лице Микки, когда она узнала старую знакомую, садовую розу «бланш нуазет», угасла вместе с румянцем на ее щеках. Клумба была огромной, и растения располагались на ней свободно, но чем ближе Микки подходила к ним, тем яснее становилось, что розы совсем не так здоровы, как могло показаться при взгляде сверху, с балкона. Она почти бегом одолела последние ступени. И, не обращая внимания на жуткую тошноту, сошла с мраморной дорожки и пошла прямо по клумбе, бормоча что-то себе под нос, касаясь листьев и приподнимая ветки, чтобы получше разглядеть стебли растений.

— Эмпуза? — окликнула ее Джии.

— Они выглядят просто ужасно! — откликнулась Микки, не прекращая изучать кусты. — Листья желтые, вялые. Стебли слишком вытянулись. И бутоны, хотя издали и кажутся прекрасными, слишком мелкие, а у некоторых такой вид, словно они вообще не собираются распускаться. Когда их в последний раз удобряли?

Микки не отводила взгляда от роз, пока наконец не сообразила, что не слышит ответа Джии. Служанка просто стояла на дорожке, сжав руки и смущенно глядя на свою жрицу.

— Джии, в чем дело? Я просто спросила, когда эти розы в последний раз удобряли. Это же нечто такое, что следует делать регулярно, и…

Микки умолкла, видя, что Джии все больше и больше расстраивается.

— О розах всегда заботится Эмпуза, — выпалила наконец служанка, не глядя на Микки.

— Ты хочешь сказать, что все время, пока у вас тут не было Эмпузы, за розами никто не присматривал?

Джии наконец подняла на Микки полные слез глаза.

— Это священная обязанность Эмпузы — ухаживать за розами. А пока Эмпузы не было, Геката зачаровала их. Они спят.

«Точно так же, как Страж…»

Мысли Микки понеслись бешеным круговоротом. Тошнота снова подступила к горлу, и Микки с трудом могла сосредоточиться на том, что говорила Джии.

— Мы ничего не могли сделать для них. — Джии понизила голос до шепота. — Розы просто не откликнулись бы. Они перестали цвести… Мы были уверены, что они умирают.

— И никому из вас не пришло в голову сказать мне об этом, когда мы там скакали всю ночь напролет? — воскликнула Микки.