«Бой абсолютно неизбежен»: Историко-философские очерки о книге В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»

Пройдет более двадцати лет, и в 1931 году в статье «В атмосфере реакции» (часть 1. «К вопросу о философской дискуссии 1908 – 1910 гг.»)[256], предназначенной для 2-й книги «Литературного наследства», Луначарский напишет: «В моей уже долгой жизни и в моей довольно обширной литературной деятельности имеется немало ошибок, среди которых есть и серьезные. Но самая моя большая ошибка это именно та, с которой связаны опубликованные в первой книге „Литературного наследства“ материалы из протоколов совещаний расширенной редакции „Пролетария“»[257].

Признав, что «меньшевики… начали пользоваться философскими ошибками впередовцев, в том числе и моими грубыми заблуждениями, чтобы бросать тень на всю большевистскую фракцию»[258]

, Луначарский так обрисовал свою позицию первой половины 1909 года: «Контроль партии скоро заставил себя чувствовать. Субъективно он был для меня крайне неожиданным. Когда в „Пролетарии“ появилась статья „Не по дороге“, я был глубоко огорчен и раздражен. Субъективно мне казалось, что я делаю полезное для партии дело, и некоторое время я продолжал сопротивляться, настаивая на том, что моя концепция есть тот же марксизм, только одетый в особые одежды, рассчитанные на эффект в определенной среде, и что мои определения социализма, мое выражение „богостроительство“ – нисколько не лишают моей концепции характера самого последовательного атеизма»[259].

Богданов, стремившийся не допустить на страницы «Пролетария» критику богостроительства, тогда же пытался свести все дело лишь к злоупотреблению Луначарским религиозной терминологией, используемой якобы для доходчивости и привлекательности социалистической пропаганды. При этом затенялась органическая связь богостроительства с эмпириокритицизмом. Фактически же, как свидетельствовал Ленин, «позорные вещи, до которых опустился Луначарский, – не исключение, а порождение эмпириокритицизма, и русского, и немецкого» (18, 366). «И когда, – писал Ленин, – официальный орган большевизма в редакционной статье заявил, что большевизму не по дороге с подобной проповедью (это заявление в печати было сделано после неудачи бесчисленных попыток путем писем и личных бесед побудить к прекращению позорной проповеди), – тогда тов. Максимов (Богданов. – А

.В.) подал формальный письменный протест в редакцию „Пролетария“» (19, 91).

Этот протест был подан в феврале 1909 года в расширенную редакцию «Пролетария» в связи с решением узкой редколлегии поместить на своих страницах статью «Не по дороге». Решение узкой редколлегии Богданов расценивал как нарушение резолюции самой же редакции о «нейтральности» газеты по отношению к философским вопросам. В частности, в своем протесте Богданов писал: «Попытка обойти решение ссылкою на то, что философская нейтральность не нарушается борьбою против религии

, есть явная увертка, потому что в нашей фракции не найдется, я думаю, человека настолько наивного, чтобы смешать философское употребление Дицгеном, Луначарским и некоторыми другими терминов религиозного происхождения с религией в историческом и политическом значении этого слова»[260]

.

Отстаивая свои позиции и на заседании расширенной редакции «Пролетария», Богданов заявил: «У Луначарского есть, конечно, злоупотребление религиозной терминологией, хотя он и готов отказаться от нее теперь… Что касается меня, то меня всегда приводили в негодование всякие религиозные оболочки и выходки Луначарского, но чисто эстетически. Луначарский хочет великое пролетарское движение втиснуть в авторитарные рамки; я против этого всегда протестовал»[261].

Дело было, конечно, не только в терминологии, что прекрасно, как видим, понимал и Богданов. Интересно, что накануне совещания Горький писал (после 13 (26) мая) Луначарскому с Капри: «Получили ли вы письмо А.А. – пересланное вам отсюда? Ленин явно делает вас центром нападения…»[262]

Что дело отнюдь не в терминологии, показывали и статья Ленина «Об отношении рабочей партии к религии» («Пролетарий» № 45, 13 (26) мая), которую, по-видимому, и имел в виду Горький[263], и выступления других большевиков, в частности В.Л. Шанцера[264].