Бои без правил

— Ну, такие вот дела. — Рафал развел руками и в который раз щелкнул языком, заканчивая мысль, — что-то вроде точки ставил.

«Он в ментовке служит», — решил Хижняк еще в аэропорту, с первого взгляда оценив своего нового знакомого. Виктор пока не знал, раздражает его привычка собеседника щелкать языком или же с ней можно мириться, не обращая внимания. Это зависело от того, как ему покажется сам новый знакомый: если нормальный человек, то дурацкая привычка его не портит, а если не очень — то и птичье щелканье будет раздражать…

За границей Виктору никогда раньше бывать не приходилось. Потому, прилетев в Варшаву, пожав руку встречавшему его парню по имени Рафал и выяснив, что тот немножко говорит по-русски, так как учился в Питере, сразу попросил: «Старик, первый раз в вашей стране и вашей столице, не надо про дела, лучше город посмотрим». Рафал согласился сразу, даже вызвался быть гидом и угостить гостя пивом в Краковском предместье. «Разве безалкогольным», — уточнил Хижняк, и они оба засмеялись. Новый знакомый принял его слова за шутку, но, когда выяснил, что гость точно не пьет, заметно потускнел и, как показалось Виктору, чуть охладел к нему. Но и о делах они все-таки поговорить успели.

Какие отношения у Рафала с москвичами, Хижняк так и не узнал, да и по большому счету его это не волновало. Достаточно того, что парень, моложе его примерно лет на пять, был готов обеспечивать необходимой информацией. Где и как он станет ее добывать и за какие бонусы старается, Виктора не касалось. Однако человек, имеющий доступ к неофициальной информации, так или иначе работает, либо, что более вероятно, работал в правоохранительных органах. Логинов назвал Рафала консультантом, и этого Хижняку оказалось достаточно. Тем более что действовал этот брат-славянин оперативно. Пока Хижняку в Киеве по ускоренной программе выправляли загранпаспорт, оформляли визу и покупали билет до Варшавы с открытой датой обратного вылета, прошло три дня. И к его появлению у Рафала уже имелся некий результат. А именно: он выяснил, что в холле, баре и на этажах отеля «Мария» установлено видеонаблюдение. Каким-то образом получив копии записей за несколько последних дней и отталкиваясь от примерной даты возможного появления Хантера в Варшаве, он с помощью только ему известных спецов конвертировал их в нужный формат и прогнал это видео в ускоренном режиме через специальную программу, куда уже ввели пригодную для идентификации фотографию Антона Хантера. Сначала результат оказался нулевым: ни на рецепции, ни на одном из этажей объект не появлялся. Однако как раз накануне прилета Виктора программа выдала изображение, пригодное для сравнения. Еще раз просмотрев видео, теперь уже в обычном режиме, Рафал засек в баре отеля посетителя, сидящего за столиком в углу боком к камере. Как только он повернулся, Рафал сделал стоп-кадр, и ему увеличили изображение.

— Это он, — уверенно произнес Хижняк. — Даже усов не приклеил, сукин сын.

— Только он не живет в этом отеле, — сказал Рафал, для убедительности по привычке щелкнув языком. — Пришел и ушел.

— Разведка, — сделал вывод Виктор. — Присматривается. Осел где-то в другом месте, он не дурак, чтобы тут же и светиться, надо было еще раньше это прикинуть.

— И что-то поменялось бы? — прищурившись, спросил Рафал.

Как осторожно успел выяснить Хижняк, варшавский консультант не знал, кого помогает ловить. Такие персонажи, как Антон Хантер, вряд ли входили в круг его профессиональных интересов. Вполне достаточно того, что Хижняк приехал в Варшаву, чтобы с его помощью поймать какого-то особо опасного преступника, и охота ведется почти что неофициально. Вернее, миссия Виктора, прилетевшего из Киева, но почему-то пользующегося московскими связями, пока не афишируется. Ничего противозаконного — и этого Рафалу достаточно.

Появился Хантер в отеле, как и ожидалось, без пяти минут пять вечера и ушел в пять минут седьмого. На следующий день появился там же в то же время, только теперь не ждал — сам подошел к какому-то мужчине, они о чем-то проговорили за кофе с коньяком целый час, оба хорошо запечатлелись на видео. Все это Рафал рассказал и показал Хижняку еще до обеда в первый день его приезда. Виктор даже начал разрабатывать целый план захвата: если Хантер в том отеле не живет, значит, искать его нужно только через контакт, а этот человек как раз в отеле поселился — живет в номере на втором этаже.

Но к вечеру консультант Рафал принес в клюве новости, поставившие все с ног на голову и пустившие под откос планы Виктора.

Человек, след которого он снова взял в Варшаве, утром арестован полицией по подозрению в жестоком убийстве проститутки.

— Это точно? — Хижняк переспросил скорее для того, чтобы не молчать, — в компетентности Рафала сомневаться после всего, что ему удалось нарыть, не приходилось.

— Пан Виктор хочет меня обидеть, — беззлобно заметил консультант. — Всего я не знаю, информацию закрыли намертво. Наша полиция больше не хочет проблем.

— В смысле — больше?

— Отсюда и начнем. — Рафал деловито щелкнул языком. — У нас, поляков, говорят: «Трудно держать угря за хвост и дурака — за язык». Наш… твой парень — уже четвертый, которого слапали по этому делу. И в первый раз панство из полиции так обрадовалось, что поспешило доложить о своем успехе на весь город и всю Польшу. И я их понимаю: к тому времени нашли убитой уже третью девушку, дело громкое, его хотелось скорее закончить. Я бы даже сказал, такое же громкое, как тот варшавский снайпер.

— Кто?

— О! — Рафал многозначительно щелкнул языком и нацелил на Виктора указательный палец. — Два года назад, в ноябре, каждый понедельник какая-то курва повадилась обстреливать трамваи и автобусы в городе.

— Попал в кого-то?

— Слава Богу, наделал только дырок в стеклах. Но я же тебе говорю — с такой пальбы у нас в городе начинался тогда, в ноябре, каждый понедельник! [3] Полиция, конечно, набрала в рот воды, зато пресса давала нашим легавым тумаков! — Хижняк отметил, что консультант этим фактом слегка упивается, подтверждая тем самым, что все-таки он служил в полиции и его наверняка турнули. — Самое обидное, что первого декабря, как раз тогда, когда у нас начинают готовиться к католическому Рождеству, снайпер стрелять перестал.

— Поймали?

Вместо ответа Рафал снова щелкнул языком.

— И при чем тут наши сегодняшние дела?

— Когда нашли вторую жертву и появился повод заговорить о серии и маньяке, журналисты как с цепи сорвались: варшавского снайпера не поймали, и этого курваря тоже не найдут. Потому, когда появился первый подозреваемый и его скрутили, у кого-то из легавых случилось речевое недержание. Даже больше — в газеты, на телевидение и в Интернет просочилось его имя!

Собеседник прервался, чтобы отхлебнуть пива и закурить. Хижняк, в свою очередь, сделал глоток кофе, достал из кармана пачку сигарет и снова сделал то, чем вчера так удивил Рафала: вынул одну сигарету, разломал ее и начал медленно разминать пальцами, отчего коричневый табак высыпался на расстеленную перед ним салфетку. После возвращения из Крыма в Киев он таким странным для посторонних глаз способом решил попробовать в очередной раз бросить курить. В первый раз коротко объяснил свое поведение удивленному Рафалу. И поляк, учитывая тот факт, что Виктор к тому же отрезал себя от спиртного, не сдержался: «А кобеты у пана тоже резиновые?», на что получил ответ: «Тут всё пучком, сил на кобет больше остается».

— Как узнали, что не тот?

— Алиби. Пришлось признать перед женой, что в то время, когда случилось убийство, был у любовницы. Жена его, кстати, сдала в полицию не потому, что подозревала, а из вредности, они собачились уже долгое время. Тут такой случай: в соседнем квартале женский труп нашли.

— Можно подробнее про саму серию?

— Информации полно в сети.

— Я не читаю по-польски.

— Да ну, я не отказываюсь. — Рафал даже отмахнулся от чего-то невидимого, давая понять Хижняку, что тот неверно его понял. — Просто надо учитывать: каждый случай в отдельности и все они вместе так подробно описаны, что я уже начинаю сомневаться, как бы имитатор не завелся. Кстати, тут тоже есть система, как у снайпера.

— Любые серийные убийства — этот система, — заметил Виктор, хотя по роду своей деятельности еще никогда не сталкивался вплотную с классическими сериями. Правда, психопатов как таковых повидал достаточно, один из них даже по-своему способствовал его скоропостижному увольнению из органов без малого десять лет назад. — Я в этом слабо рублю, но каждый раз в подобных случаях происходит что-то похожее. Здесь что, все жертвы — проститутки?

— Не только. — Рафал прикурил новую сигарету от своего же окурка. — Курвы, они всегда, как говорится, в группе риска. Их катрупят не только психи и не только в Варшаве. Первую нашли на Мокотове, вторую — там же через неделю. Третья уже на Охоте. Потом — на Воле [4] . Могу по карте показать, география широкая. Он как бы разбрасывал трупы по городу…

— Или развозил, — тут же уточнил Хижняк.

— Или так, — легко согласился Рафал. — У каждого из подозреваемых есть машина. Каждый из троих, ну, теперь уже четверых, платил за секс деньги, включая первого хлопаку: любовницу свою он содержал, снимал квартиру молодой паненке, но и с профессионалками тоже кувыркался, было дело. Каждую, в том числе вчерашнюю жертву, Катаржину Шпульску, сначала душили, но не до смерти, а потом, пока они были еще живые, резали ножом. Живот, крест-накрест. — Рафал для убедительности изобразил это движением руки.

— То есть получался крест на животе?

— Глубокая резаная рана в виде креста, — кивнув, подтвердил поляк.

— Почерк характерный.

— Но и это не главное. — Снова последовал щелчок. — Шесть жертв. Шесть недель. Не просто убийство в неделю, не просто трупы в разных районах. Шпульску зарезали в ночь с пятницы на субботу.

— Суббота сегодня.

— Ну да. Только формально смерть наступила, как я тут выяснил, в один час двадцать минут. Пятница закончилась, началась суббота. Час ночи субботы.

— Все равно пока не понял.

— Шестая жертва. Шестой день недели. Первую проститутку убили вот так же в ночь с воскресенья на понедельник шесть недель назад. Фактически — в понедельник…

Только теперь до Виктора дошло.

— Потом был вторник?

— Вторник. Через неделю — среда. Потом новый труп нашли в четверг. Ну и так далее.

— Тот, кого я хочу поймать, этого не делал. — Хижняк даже не собирался напрягаться и доказывать очевидное. — Может, он и маньяк в своем роде, пятнадцать лет душегубствует. Но здесь он ни при чем.

Еще хотелось сказать что-нибудь о парадоксах: профессиональный киллер, которого не один десяток лет ищут по всему миру, попался вот так, на ровном месте, не за свое, и теперь из него, небось, вынимают душу в полиции, обзывая маньяком. Н-да, такого Хантер явно не простит, если только выберется из переделки. Однако Виктор решил держать свои выводы при себе — это уже чуть больше того, что полагалось знать Рафалу.

— Согласен, — сказал консультант. — Только легавые должны додуматься до того же. Потому после первого задержания, за которое пану начальнику полиции пришлось публично извиняться из-за просочившейся в прессу информации, все, что касается этого дела, за семью замками.

— Кроме самих убийств, конечно.

— Кроме убийств. Но ими журналистов кормит сам маньяк, причем регулярно и аккуратно, как ты уже знаешь. А стоит кому-то сунуться в полицию, там — никаких комментариев, и все. Со вторым подозреваемым вообще история вышла отдельная: его побили на допросе.

— Знакомая ситуация.

— Да, только ведь и этого пришлось отпускать. И он несколько дней был у нас звездой: если не газетам дает комментарии, то по телевизору наезжает на сатрапов в мундирах. Даже маньяками их обозвал! — Последовал довольный щелчок языком. — В общем, с задержанных по этому делу теперь чуть не пыль сдувают.

— Хорошо. — Хижняк раскрошил в коричневую пыль остатки сигареты, машинально вытер подушечки пальцев о кожу куртки. — Маньяка пускай ищут те, кому положено. Каким боком туда вписался наш объект?

— Отель «Мария». То же видео, что мы с тобой смотрели.

— А подробнее? Вот любишь ты эффекты…

— Надо же показать, как мы тут умеем работать. — Самолюбования Рафалу тоже было не занимать. — Шпульску нашли рано утром на Нижнем Мокотове. Как и в прошлые разы, труп кинули просто на улице, на проезжей части. На ней, конечно, не написано, чем она занимается. Но почерк знакомый, и пока что никого, кроме шлюх, тот псих не убивал. Еще один момент: половина девочек в «Марии» постукивает полиции, Шпульска была одной из них, вот еще почему ее быстро вычислили. В последний раз ее видели в баре отеля, там у нее постоянное рабочее место. Бармен сказал, что она ушла с клиентом около семи вечера. Это же подтвердило видео с камер. И это только я, — консультант победно щелкнул языком и ткнул себя пальцем в грудь, — знаю, что тот, кто увез Катаржину, и наш клиент тоже.

— После встречи ему захотелось девочку, — хмыкнул Виктор.

— Ничего странного. Всем хочется девочек. Зато теперь я знаю: клиент, которого мы с тобой ищем, приехал в Варшаву под именем российского гражданина Антона Сташевского. Фамилию, между прочим, он себе польскую выбрал…

— Но не паспорт. Не надо тут еще искать скрытый смысл — что было, то и купил. — Теперь пришла очередь Хижняка отмахнуться от Рафала. — Адрес есть?

— Гостиница называется «Атос». Не люкс, у нас считается эконом-вариант, зато удобно добираться в любой конец города. Думаю, Сташевскому, или как там его, как раз это и нужно.

— Значит, «Атос». Атос, Портос и Арамис… — задумчиво проговорил Хижняк. — Он что, адрес свой в «Марии» кому-то оставлял? Как-то же вышли на этот мокотовский отель и вычислили, что он — Сташевский… Как вычислили, а, Рафал?

— Nie wiem, pan, nie wiem. — Тот снова театрально развел руками. — Таких подробностей я не выяснял. Они нам и не нужны, Виктор. Наш хлопака не при делах, полиция это быстро просечет, если уже не разобралась. Вряд ли этот Сташевский есть полный идийот , чтобы лишний раз нарываться. Тем более иностранец… У нас не бардзо любят русских, только это еще не причина держать невиновного в полиции и заявлять, что он — маньяк. Его выпустят. И он вернется на Мокотов…

— В отель с мушкетерским названием «Атос»! — подхватил его мысль Хижняк, и жажда деятельности обуяла его мгновенно. — По коням! Или там перехватим, или оттуда поведем! Кстати, как моя просьба? Я ж тут у вас голый совсем…