Бои космического значения

– Какие, в задницу, русские, капитан? Протрите глаза! – с какой-то радостью, в которой вдруг прорвалось безумное возбуждение, воскликнул полковник Диксон.

– Нашествие, – когда Рамирес произносил эти слова, язык едва слушался его. Он вдруг испытал дурацкое чувство – ему показалось, будто невысказанная мысль еще не имеет права на существование, но через произнесенное слово она получает все права в материальном мире. И теперь ничего уже не переиграть

– Звездные войны, капитан, – усмехнулся полковник Диксон. Покинувшее на миг самообладание вернулось к нему. – Комиксы для детей.

Дикое напряжение не могло владеть персоналом центра противоракетной обороны слишком долго По мере того, как ситуация затягивалась, люди начали понемногу расслабляться Кто-то негромко, но с ноткой истерики рассмеялся. Кто-то шептал молитву. Кто-то тихо переговаривался.

Между тем неидентифицированные объекты снизили скорость до обычной для серхзвукового самолета и шли на высоте пятнадцати километров. Телефоны полицейских участков, военных баз и службы спасения обрывались от звонков взволнованных граждан. В центр НОРАК поступала вся информация.

– Вы ни разу не сталкивались с НЛО? – спросил полковник Диксон у своего помощника.

– Никак нет, сэр, – произнес Рамирес, не отрываясь от компьютера. – Я считал, что все это сказки В крайнем случае возмущения атмосферы, дающие ложные метки на локаторах. Или преломления света в атмосфере, которые психопаты принимают за инопланетные корабли

– Из-за этих сказок тридцать лет назад мы чуть не начали войну с русскими, – усмехнулся полковник Диксон. – Но ничего подобного, – он кивнул на экран, на который передавались видеоданные со спутников, – еще не было… Поздравляю, капитан. С этого дня мы не одиноки во Вселенной.

– Вашингтон решит сбить их, сэр? – спросил Рамирес. Сейчас загадочные объекты были в сфере досягаемости средств противовоздушной обороны. И, в принципе, можно было попытаться достать их.

– Не знаю, – сухо ответил полковник Диксон.

Вашингтон соединился с Москвой по каналу, специально предназначенному для незамедлительного разрешения срочных вопросов ядерного противостояния – нештатные ракетные пуски, общие угрозы. Москва проинформировала, что объекты не имеют к ней никакого отношения. Поступил приказ неидентифицированные цели не трогать. В сопровождение им поднялось несколько истребителей. Через пять минут после того, как они пристроились сбоку от идущих треугольником пришельцев, два F-16, объятые пламенем, упали на землю. Пришельцы недвусмысленно продемонстрировали свои намерения и возможности.

– Спаси нас Бог, – прошептал капитан Рамирес.

Через четыре часа после обнаружения объекты пересекли границу Мексики. И капитан Рамирес почувствовал, что с души свалился камень,

– Интересно, что надо этим непрошенным гостям? – произнес задумчиво полковник Диксон.

– Пока они держат курс прямо на Антарктиду, сэр, – еще раз сверившись с данными, уведомил капитан Рамирес. *** Яркое голубое небо. Белая ледяная пустыня. Режущий глаза солнечный свет, играющий на кусочках льда. И холод. Холод, как в космосе… Иначе и быть не может. Это не Африка и не Европа. Это – Антарктида. Ледяной континент, большая часть которого – сплошное белое пятно, куда так и не ступила нога человека.

В общем-то, человеку здесь делать нечего. Если, конечно, этот человек не является профессиональным ученым.

Анатолий Павлович Смирнов и Шри Атал были именно профессиональными учеными. Сейчас они колдовали над двигателем вездехода, который в последнее время все чаще капризничал, а то и откровенно барахлил. Впрочем, что еще ждать от машины, которая работает в ледяном аду?

Антарктическая русская станция, уже было лишившаяся жизни, воспряла благодаря ряду международных программ. Среди них главный интерес представяло исследование километровых толщ антарктического льда. Лед нарастал многие тысячелетия, и ледяные страницы этой удивительной книги впитывали информацию об окружающей среде. Умеющий читать этот текст может узнать много интересного о микроорганизмах, погоде далекого прошлого да еще о множестве вещей.

Дул пронизывающий ветер. Столбик термометра опустился до минус шестидесяти пяти. Смирнов поежился, медленно вдохнул обжигающий воздух… Ничего. Бывало и хуже.

Он залез гаечным ключом внутрь двигателя, как. хирург лезет пинцетом в брюшную полость, резко повернул. Дзинь – это со звоном лопнула и вылетела приморозившаяся железяка.

– Черт… Сломалась, – Смирнов, доктор биологических наук, а по совместительству механик, сжал ключ. – Запчасти подходят к концу.

– Скоро самолет, – индийский профессор Шри Атал учился в Московском университете, заканчивал там аспирантуру и говорил по-русски свободно. – Скоро домой, – добавил он.

– Зачем тебе дом? – хмыкнул Смирнов.

– О, Палыч. Дом. Жена. Дети.

– Дети просят деньги, приходят счета за учебу. Жена пилит. За дом нужно платить… То ли дело здесь Белое безмолвие. Свобода.