Бой с ленью

– Девятая комната, – разочарованно проговорил клетчатый, – только она сейчас скорее всего курит. Она все время курит, когда не пьет кофе.

Мужчина исчез за дверью, а подруги двинулись дальше по коридору.

Вскоре коридор сделал резкий поворот, и они оказались в ярко освещенном холле, где вокруг искусственной пальмы в непринужденных позах расположились несколько газетчиков с зажженными сигаретами. Поскольку только одна из присутствующих была женщиной, высокой худой брюнеткой с длинным подвижным носом, то именно к ней и направились подруги.

– Вы случайно не Елена Куницына? – осведомилась Катя, которой по сценарию отводилась активная роль.

– Ну, допустим, – отозвалась брюнетка, подозрительно поведя носом и стряхнув в кадку с пальмой пепел с сигареты, – а что мне даст это чистосердечное признание?

– Дело в том, что я – пресс-секретарь и пиар-менеджер писательницы Ирины Снегиревой, – Катя с некоторым трудом произнесла эту заранее заготовленную фразу и облегченно перевела дыхание, – ну, и… в общем, Ирина могла бы дать интервью вашей газете… вот по этому поводу я и хотела с вами поговорить.

– Интервью? – с интересом переспросила Куницына. – А что, кроме интервью, ваша Ирина могла бы дать нашей газете и мне лично?

– Что? – Катерина удивленно захлопала белесыми ресницами. – Что вы имеете в виду?

– Какая-то вы непонятливая, – Куницына усмехнулась и поднесла к губам тонкую сигарету, – пиар-менеджеры должны схватывать такие вещи на лету…

– Екатерина на испытательном сроке, – вступила в беседу Ирина, выдвинувшись из-за плеча подруги, – и я думаю, она не выдержала испытания. Так что придется завтра же ее уволить. Позвольте представиться. Я и есть Ирина Снегирева.

– Да? – Корреспондентка окинула ее с ног до головы долгим изучающим взглядом. – Допустим. И что лично мне дает это ваше чистосердечное признание?

– Думаю, мы договоримся, – Ирина понизила голос, – мне посоветовала обратиться к вам Майя…

– Ах, Майя! – Куницына улыбнулась такой кислой улыбкой, будто раскусила целый лимон. – Надеюсь, у нее все в порядке?

– Выглядит ужасно, муж от нее ушел, и вообще масса неприятностей… – выпалила Ирина, придвинувшись как можно ближе к корреспондентке.

– Ну, это не новость! – проговорила та, но взгляд ее при этом явно потеплел. – Так ты говоришь, хочешь в нашей газетенке отпиариться? Тебе что больше подходит – сироп или помои?

– Не поняла, – удивленно переспросила Ирина, – что?

– Ну я просто не могу, до чего все непонятливые! Мы можем тебя разрисовать розовыми красками, сделать из тебя ангела, мать Терезу – написать, какая ты замечательная жена и мать, как ты подкармливаешь бездомных кошечек и собачек, как обожаешь детей и все такое прочее, просто бланманже в шоколаде, а можем, наоборот, облить помоями – и наркоманка ты, и лесбиянка, и собственную сестру из ревности облила кислотой…

– И что – на это кто-то соглашается? – ужаснулась Ирина.

– Еще как! Сразу тебе скажу, что помои стоят дороже, но они гораздо действеннее!

Журналистка со вкусом затянулась, округлила рот, выпустила дым аккуратным колечком и небрежным тоном спросила:

– Помните историю с Глафирой? Моя работа!

– С Глафирой? С какой Глафирой? – машинально переспросила Ирина и тут же поняла, что сморозила глупость. Куницына взглянула на нее с насмешливым удивлением, как на дикаря, впервые в жизни увидевшего зубную щетку и не представляющего, для чего нужен этот странный предмет.

– Как с какой? С певицей Глафирой! Это сценический псевдоним Анюты Гуськовой… объясняю для необразованных. Так вот, слышали небось, какой вокруг нее был шикарный скандал? Что она увела любовника у собственной дочери… а потом они с дочуркой подрались на тусовке, выдрали друг у друга волосы, и Глафира попала в ближайшее отделение полиции? Да еще там у нее нашли партию кокаина? Так вот это – моя работа!

– Ну… да… что-то такое, кажется, слышали… – неуверенно проговорила Катерина.

– «Что-то такое слышали»! – насмешливо повторила Куницына и повернулась к Ирине: – Где ты откопала такое чудо? Пиарщик должен в таких слухах вариться, как свекла в украинском борще! Он должен знать то, о чем еще и не говорят! О чем еще даже не думают!

– Я ее уже уволила, – решительно подтвердила Ирина. – Так что – это все действительно ты придумала?

– Придумала! – Журналистка криво усмехнулась. – Слухи не придумывают! Их создают, пестуют, выращивают, как цветок из семечка! Слухи раздувают, как костер из маленького огонька! Знаешь такое выражение «Из искры разгорится пламя»? Так вот это – именно про слухи, про сплетни! Именно этим мы и занимаемся! Мы, газетчики, четвертая власть!

– И зачем это понадобилось Глафире?

– Нет, я просто не устаю поражаться на человеческую наивность! – Куницына подняла глаза к потолку.

Потолок был подвесной, с врезанными галогеновыми лампочками, и не представлял никакого интереса. Убедившись в этом, Елена разочарованно опустила глаза.

– Ты хоть представляешь, – продолжила журналистка, – как поднялся интерес общественности к Глафире?

– Не представляю, – честно призналась Ирина.