#Бояръ-Аниме. Моров. Том 6

— У меня есть право свободно распоряжаться миллиардом рублей.

Чего мне стоило не выплюнуть вино обратно! Я замер, чувствуя, насколько в действительности велика пропасть между нами. Это ведь только сумма, которой она, девица из благородного рода, может распоряжаться! То есть реальные цифры на счетах Герасимовых куда больше.

— Что с вами, Иван Владимирович? — обеспокоенно спросила Мирослава Анатольевна, глядя на меня.

— Я только что осознал, насколько рано посчитал, что уже чего-то достиг в этой жизни, — произнес я, поставив бокал на место. — Признаюсь честно, вы меня поразили своим откровением. Еще несколько секунд назад я считал себя вполне обеспеченным человеком.

Герасимова смущенно улыбнулась и, опустив руки под стол, сложила их на коленях.

— Надеюсь, это никак не повлияет на наше общение? — уточнила она.

— Нисколько, Мирослава Анатольевна, — улыбнулся я. — Однако я не уверен, что могу выдать вам реальное предложение. У меня нет точных цифр на руках, но думаю, дня через три мы вернемся к вопросу об инвестициях в производство бытовых артефактов. Если вы не передумаете, разумеется.

— Иметь собственное дело? — усмехнулась Герасимова. — От такого не отказываются, Иван Владимирович.

В этот момент шторка распахнулась, Игорь принес второе блюдо. Мы помолчали, пока он ставил перед нами тарелки и менял приборы. Лишь убедившись, что нам больше ничего не требуется, сотрудник ресторана удалился.

— Как вам ребрышки, Мирослава Анатольевна? — уточнил я после того, как девушка расправилась с первым.

— Весьма неплохо, — с улыбкой ответила она. — А ваш стейк?

— Вполне, — кивнул я. — Кстати, вы уже выбрали себе специализацию в академии?

Учитывая, что ее планировалось ввести со второго года обучения, решать прямо сейчас было не к спеху. Однако мне действительно было интересно, у Герасимовой был потенциал, но я видел, что особой тяги к чародейству у нее нет.

Да, Герасимова по своей успеваемости входила в список лучших. Однако делала это не от безмерной любви к магии. В первое время я замечал соперничество с Кристиной Гордеевной, но когда результаты Большаковой стали падать, Мирослава Анатольевна тоже сбавила обороты. Возможно, ей не хватало вызова.

— На самом деле я полагаю, что если мы создаем совместное предприятие, — заговорила девушка, — мне лучше сосредоточиться не на магии, а на управлении, Иван Владимирович.

— Объясните, почему? — спросил я, нарезая стейк на дольки и посыпая его черной солью.

Мирослава Анатольевна пожала плечами и сперва съела кусочек мяса, ловко срезанный с ребра. И только после этого, сделав глоток вина и промокнув салфеткой губы, она заговорила.

— Понимаете, Иван Владимирович, весь наш род так или иначе связан с военной службой, — начала говорить она. — Однако я женщина, и мне не пристало заниматься подобными вещами. Отец с братьями меня, конечно, любят и балуют. Но пускать меня на службу в армию или другие силовые структуры? Одного его звонка хватит, чтобы я не получила места. А потому я хотела бы заниматься чем-то другим. Не хочется просидеть всю жизнь дома, строя уют для мужчины, который будет появляться дома только по праздникам, да и то в компании вышестоящих чинов.

Я наклонил голову.

— Прекрасно вас понимаю, Мирослава Анатольевна, — произнес я. — Моровы поколениями шли в Службу Имперской Безопасности. За редкими исключениями, которые можно по пальцам одной руки пересчитать. И я выбрал свой путь, пришлось, конечно, служить своей стране, как и любому настоящему дворянину. Но преподавать магию — это то, что мне нравится самому, и при этом сможет принести Российской Империи реальную пользу.

Она мягко улыбнулась.

— Знаете, Иван Владимирович, а я никогда об этом не задумывалась, — призналась Герасимова, глядя на меня. — У нас, оказывается, есть что-то общее.

Я сделал обиженное лицо.

— Мирослава Анатольевна! — наигранно воскликнул я. — Но у нас и до этого было общее! Нам обоим нравится щучья икра!

Наш общий смех грянул над залом ресторана.

* * *

Западная Польша, территория под протекторатом Германии, военная база немецких войск.

Холодный и сырой подвал был хорошо освещен. Даже сквозь опущенные веки Василий Владимирович мог улавливать движение мужских фигур вокруг. Их было двое — один чуть в стороне откровенно скучал, страхуя своего соратника.

А вот второй не стеснялся отвести душу на пленном и беззащитном русском чародее.

Очередной удар кулаком в лицо едва не заставил Окунева свалиться вместе со стулом, прикрученным к полу.

— На меня смотри, падаль! — заорал на него немец, разминая покрытый кровью кулак.

Злобный крик заставил Василия Владимировича приподнять одно веко. Второй глаз просто не открывался — заплыл. Прикованные к подлокотникам холодного металлического стула руки сжимались в кулаки, разгоняя кровь по застывшему телу.

— Фон Аусдорф просил оставить его в живых, — напомнил стоящий чуть в стороне офицер, глядя на своего сослуживца, гневно раздувающего ноздри перед русским дворянином.