Марк Камолетти

Боинг-Боинг

Посвящается моей любимой Жермен, без которой не было бы этой пьесы.

Комедия в трех действиях

Boeing Boeing de Marc Camoletti (1962)

Перевод с французского и сценическая редакция И. Именитова

Персонажи:

БЕРНАР, холостой архитектор

БЕРТА, его неизменная служанка

РОБÉР (ударение на последнем слоге), школьный друг Бернара

МИШЕЛЬ, стюардесса авиакомпании «Air France»

МАРТА, стюардесса авиакомпании «Lufthansa»

МЭРИ, стюардесса авиакомпании «American Airlines»

Декорации:

Квартира Бернара. Большая гостиная. Слева на переднем плане большой глобус и карта часовых поясов. За ними дверь в комнату окнами в сад. Это комната Бернара. Далее открытый секретер, на котором стоят лампа, стаканы, бутылки скотча и коньяка, бумаги, телефон. За секретерем — дверь на веранду. Параллельно рампе — помост. На помосте дверь, открывающаяся в обе стороны. Это дверь в прихожую. Друг против друга — двери в кухню и в ванную комнату. Всё это вместе — помост и три двери — формируют основное пространство гостиной. Платформа помоста достаточно большая, чтобы дать возможность артистам существовать на ней свободно и мобильно. На первом плане справа — дверь в столовую. На втором плане — консоль с лампами. На заднем плане дверь в комнату окнами во двор. Сбоку огромное кресло. Сбоку также стол и стул перед ним. Стул перед секретерем. Картины, цветы. Окон нет.

В первом действии атмосфера яркого солнечного дня. Во втором и третьем действиях все лампы горят в полную мощь.

Действие первое

БЕРНАР и МЭРИ (в юбке и блузке) завтракают. Стол, за которым они сидят, находится у двери окнами во двор. Мэри говорит с сильным американским акцентом.

МЭРИ: Как ты думаешь, Бернар, darling, я успею съесть ещё один йогурт?

БЕРНАР (смотря на часы): Конечно, дорогая… Успеешь, но давай, немного в темпе! (Встает, зовёт, приоткрыв заднюю дверь.) Берта!

МЭРИ: Обожаю завтракать йогуртами! А ты?

БЕРНАР

: Не так, чтобы очень.

МЭРИ: Ты увидишь, Бернар, darling, что с тобой будет, когда ты покушаешь американской кухни и возьмешь диету, которая сделает кожу изумительной.

БЕРНАР: Стоп! Это неправильно!

МЭРИ: Что неправильно? Она не сделает кожу изумительной?

БЕРНАР: Я не о коже. Нужно говорить «ты попробуешь американскую кухню» и «сядешь на диету».

МЭРИ: Да? А почему?

БЕРНАР: Не знаю, почему. Так получилось.

БЕРТА (входя): Вы звали меня, мёсьё?

БЕРНАР: Да. Принесите ещё один йогурт для мадемуазель Мэри.

БЕРТА: Непременно. И ещё немного малосольных огурчиков, чтобы было чем макать в йогурт.

МЭРИ: Не нужно огурчики! Они ещё есть!

БЕРТА: Да? Что вы говорите! И их осталось почему-то больше, чем обычно! В конце концов, каждый ест в меру своей испорченности. Я здесь не для того, чтобы реформировать мир.

БЕРНАР: Мы в курсе… Идите!

БЕРТА: Хорошо. (Берет пустой кувшин.) Ещё кувшин того же?

МЭРИ: Да, Берта.

БЕРТА (не выдержав): Вы же заболеете, поедая всё это!

БЕРНАР: Слушайте, вас попросили принести дополнительный йогурт, не нужно болтать, нужно его принести без всяких разговоров! Вас же никто не заставляет его есть…

БЕРТА: Ещё чего не хватало!

БЕРНАР: Так, всё, быстро! Мадемуазель опаздывает!

МЭРИ: Скорей, Берта, а то я опоздаю на самолёт!

БЕРТА: Иду, иду! Нет, так решительно невозможно работать!

БЕРНАР: Что? Что опять случилось?

БЕРТА: Ничего… ничего… (Выходит на кухню.)

МЭРИ: Вечно у неё плохое настроение!

БЕРНАР: Да, и для тебя это не новость!

МЭРИ: Это раздражает.

БЕРНАР: Ну, что делать! У неё такой характер! Она такая, и всё тут!

МЭРИ

: У меня такое ощущение, что она меня немножко не любит.

БЕРНАР: Ну, что ты! Просто она всегда чуть-чуть удивлена тем, что ты ешь, вот и всё. (Мэри протягивает ему ложечку для йогурта.) Нет, спасибо.

МЭРИ (продолжая завтракать): Который сейчас час, darling?

БЕРНАР: Без двадцати пяти.

МЭРИ: Ну, пора… как раз. Я не в состоянии контролировать время, когда мы вместе.

БЕРНАР: Это так приятно слышать.

МЭРИ: А когда меня нет, ты ведешь себя прилично?

БЕРНАР: Я? О чём ты?

МЭРИ: Очень-очень прилично?

БЕРНАР: Очень-очень.

БЕРТА (входя): Молочная кухня для мадемуазель.

МЭРИ: Спасибо, Берта.

БЕРТА: Что, это всё?