Бойня

Кити не помнила, как револьвер оказался у нее в руках. Возможно, она достала его сама, возможно это сделала Элеум. Впрочем, сейчас это было неважно. Ладонь левой, как учила Ллойс, резко пошла вниз, отводя и ставя в боевое положение тяжелый курок. Палец правой нащупал спусковую скобу и выбрал слабину. Раздался грохот. Бегущего к ней, размахивающего небольшим, но необычайно зловещим на вид топориком, тонко верещащего карлика буквально отшвырнуло назад. Запястье рвануло неожиданной болью. Грудь коротышки превратилась в кровавое месиво. Снова оттянув курок, девушка повернула ствол ставшего неожиданно тяжелым револьвера в сторону следующего грабителя. Изрыгнувшее сноп дыма и пламени железное чудище вновь взбрыкнуло в руках норовистым мулом, лицо и руки ожгло прорвавшимися из плохо подогнанного барабана пороховыми газами, лоб чуть не рассадило длинным стволом. Промах. Сжать зубы, курок, прицел, спуск. Опять мимо, тяжелая пуля дергает воротник грязного, состоящего, кажется, из сплошных дыр плаща бандита, но сам грабитель невредим. На лице нападающего расцветает бешеная ухмылка.

Еще три шага… Два… Неожиданно время замедлилось. Загустело, превратившись в сладкую патоку. Мир проступил неожиданно четко и ярко. Нестерпимо горящее, жгущее левую щеку солнце. Боль в ссаженной о ребристый курок левой ладони и запястье сжимающей толстую рукоять револьвера правой руки. Перекошенное от злобы и предвкушения лицо грабителя. Маслянисто тяжкое сопротивление спусковой скобы… Четвертый выстрел заставляет бандита покачнуться и тяжело опуститься на колени. Между зажимающими рану на животе пальцами толчками пробиваются струйки крови. Следующий выстрел, и потоки крови брызжут на штаны девушки, заливают сапоги, ударяют в нос тяжелым медяным запахом. У Кити окончательно закладывает уши. Прицел, курок, спуск. Тяжкий ход механизма, боль отдачи… Почти добежавший до девушки великан чуть замеляет шаг, его шея вспухает и лопается кровавыми брызгами. На землисто сером, круглом и удивительно плоском, будто сковорода, лице громилы расцветает обиженное выражение. Из развороченного тяжелой, вылитой вручную пулей горла хлещет настоящий фонтан карминово-алой жидкости. Кити снова вскидывает револьвер, но выстрела не происходит — кончились патроны. Девушка начинает пятиться, но в это мгновение великан, наконец, останавливается и тяжело опускает огромную, будто ковш экскаватора ладонь на крышу одного из домиков. Хлипкий, перемотанный проволокой каркас не выдерживает, и потерявший опору гигант падает, словно подрубленное дерево. Крик, тяжкий надсадный. Полный безнадежности и тоски. Это уже со стороны Элеум. Этот, никак не останавливающийся крик, тонкий, теряющий остатки человеческого, врезается в уши. Заполняет собой, казалось, весь мир, неожиданно резко прерывается свистом цепи и сменяется влажным хрустом, от которого у Кити на спине и лбу выступает холодный пот.

Девушка с удивлением понимает, что улыбается. Сухо щелкает взводимый курок. Кити направляет оружие на следующего бегущего к ней бандита. Щелчок оглушает. Черт… Как она могла забыть. Патроны… В следующую секунду бывшей рабыне показалось, что ее сбил поезд. Тяжелая, липкая, отвратительно воняющая перегаром и прокисшим потом, скользкая, будто змея туша придавила, размазала по земле, принялась выкручивать руки.

Наваждение тут же рассеялось. Вскрикнув от наконец-то догнавшего ее страха, Кити, отвела голову назад и неловко тюкнула нападающего лбом в переносицу. Громила удивленно хрюкнул. Сжимающие запястья девушки тиски слегка расслабились. Спеша развить успех, Кити снова боднула противника лбом, добавила коленом, сама не поняв как, выпростав из захвата придавленную к земле руку, выхватила болтающийся на поясе тесак. Изначально мачете не был предназначен для колющих ударов, но вчера Элеум слегка укоротила клинок, превратив его кончик в хищно вытянутое к режущей кромке жало. И долго объясняла удивившейся геометрии острия Кити, что, может быть, подобная заточка может и выглядит слегка непривычно, зато такой клин намного легче точить, а острие подобной формы вспарывает даже неподатливую шкуру волколака. Справился бы нож с броней пса-мутанта, девушка не знала, но бандиту хватило с лихвой. С легкостью пробив грязный брезент куртки, клинок скрежетнул по нижним ребрам и по рукоять вошел в бок упорно пытающегося одновременно прижать к земле ее руки, придушить и раздвинуть ей ноги противника. Грабитель выпучил глаза, булькнул, но, к удивлению Кити, сопротивление не прекратил — грубые мозолистые ладони сомкнулись на ее горле, мгновенно перекрыв доступ кислорода. В глазах потемнело. Издав чуть слышный писк, Кити принялась проворачивать нож в ране. Бандит захрипел и слегка отстранился. Получившая пространство для маневра девушка вытянула нож и снова воткнула свое оружие в живот грабителю. Тут же выдернула и ударила опять. И еще. А потом еще и еще. Руки буквально горели огнем от напряжения, все тело простреливала боль, глаза заволокла кровавая пелена, но Кити била, била и била…