Бойня

Толпе нужен не столько оратор, сколько заводила! С доступными определениями и простыми указаниями. С четким планом и прямым маршрутом! Ей нужен враг. И неприятель обязательно должен быть узнаваем, очевиден, не похож на нее! А еще он должен бояться! Трепетать от ужаса! Убегать! А если он равен по силе и столь же велик числом, то случится великая битва! Стенка на стенку! Бойня, победа в которой предопределена! Ибо русский медведь, очнувшийся от спячки, сокрушит бешеного волка!

Тысячи – целая армия! Флаги, хоругви, сотни фанатских шарфов разных команд! Эти политтехнологи… Они полагали, что всесильны, насчитав семь пядей на своих плоских лбах. Они не сомневались в своих социотеориях, деля общество на привычные страты и неприкаянных маргиналов, думали, что могут стравить, кого захотят, и управлять всеми, кого можно купить. Ха, черта с два! Денег на всех не хватит, ибо есть среди всех ненасытные! Такие же жадные, как политтехнологи, убедившие своих заказчиков в том, что они – всезнайки и нострадамусы.

На самом деле они способны манипулировать лишь при дневном свете. Ночью монстр проснется и сожрет того, кто посадил его в клетку. Ведь раскусить тощие прутья тесной темницы не составит особого труда. Зубы чудовища росли в тепличных условиях, его развлекали, баловали лакомствами, с ним заигрывали. Но при этом недооценивали, не уважали, считали несмышленым, а главное, его силу не использовали в полную мощь, позволяя лишь играться. Детские игры надоели! Хищник вырос, стал большим и теперь возжелал охотиться самостоятельно. Вырваться на вольный простор, а не ютиться в наскучивших вольерах – вот чего он действительно хотел. Вот сокровенное, мечта… Годы он кормился парным мясом из мерзких рук, одним и тем же мясом, вкус которого стал не просто приторным, а противным, словно падаль. Объедки с барского стола ему более не нужны, ведь теперь он претендует на трон. Когда к рабу относишься, как к сыну, в какой-то момент он захочет стать наследником!

ОМОН подтягивался медленно. Менты выхватывали из толпы активистов, бросая их в переполненные «пазики». В одном из автобусов собрали избитых кавказцев и азиатов. И его сперва раскачали, а затем перевернули.

Они шли. Нет, это был почти бег. Ведь надо было успеть на «вечеринку». Солнце село, его заменили файеры. Дымом от них заволокло площадь и души. Пыж и подельники искали жертв. Там, впереди, ОМОН. Нестройная шеренга взяла в кольцо мечеть. Боятся погрома. Толпа кричит, бросает в ментов камни и факелы. В отдельных местах менты пятятся, совершают позиционные маневры. Какой-то генерал орет в мегафон что-то нечленораздельное, пытаясь угомонить беснующуюся молодежь:

– Прошу всех разойтись, оказание сопротивления сотрудникам правопорядка считается уголовным преступлением! Противоправные действия влекут за собой суровое наказание, предусмотренное процессуальным кодексом! Ваш митинг является несанкционированным! Прошу всех покинуть площадь и разойтись по домам! Иначе мы будем вынуждены применить специальные средства!

Никто не внимал предупреждениям. Пыж со своей «братвой» уже был на подступах к эпицентру противостояния. И тут в переулке «карлики» нарвались на пожилого старца в тюбетейке. Он стоял у стены обшарпанного дома, опираясь на трость. Дед был одет в смешной овечий полушубок, на который пристегнул солдатский орден Славы. Видно, перевесил награду с пиджака. Наверное, подумал, что регалии за прошлые заслуги обезопасят его от настоящего.

Пыж и команда просто пронеслись мимо деда-мусульманина, который в такие времена не захотел изменять своей многолетней привычке ходить в мечеть на пятничную молитву. Сегодня он задержался, молясь о мире для всех и здоровье для себя, для своих детей и внучки. Кто-то из подростков выбил трость, в сущности, обычную палку, без которой старец не прошел бы и метра. Выбил и сломал. Ветеран потерял равновесие и шлепнулся оземь.

Другой подонок подлетел и сорвал с него награду, солдатский орден Славы, отличительный знак рядового труженика окопов. И он упал, как тогда. После той атаки, в которой получил первое свое ранение. Тогда он поднялся в бой и пошел в рукопашную с врагом. И его скосила шальная очередь. А потом его залатали в армейском госпитале. И он вернулся в строй, принимая «парад» нацистов, с которых сбили спесь под Сталинградом. В отглаженной гимнастерке со стрелками на рукавах, с сияющим орденом на груди, он конвоировал пленное воинство Паулюса. Но даже в те минуты ни в его глазах, ни в глазах людей, что стали очевидцами той показательной процессии, не проявилось того злорадства, не услышал он этого безудержного смеха, что сразил его в третий раз сильнее автоматной очереди.

Пыжу понравился орден, и он присвоил его себе, пихнув деда ногой и махнув рукой на продолжение экзекуции.

– Вперед! Пошли на ментов! – скомандовал он своей гоп-компании.