Бойся моей тени

Тусклые такие огоньки. Похоже на угли походного костра, присыпанные пеплом. Да, не сравниться с яркостью искусственного освещения. На одной из квартир были красненькие лампочки в выключателях света, чтобы в темноте не искать. И те ярче горели. Я полюбовался на себя еще немного. Ну да, логично. Как-то же я должен видеть в темноте. Видимо, сам себе фонарик. И хоть как-то это должно проявляться внешне. Я сощурился, словно пародируя китайца. Тусклые огоньки остались такими же. Похоже , горят именно зрачки. Распахнул глаза, и стало видно чуть больше подсвеченного изнутри белка и радужки.

— Слушай, дорогой. Давай с тобой поговорим уже. Выпей вот еще коньяку. Хороший коньяк. Для себя брал, но для тебя не жалко, — отвлек меня Каяков. — и включи ты уже свет, а то сидим как… Ты от Кайры, да? Скажи ему, что не надо больше так делать. Он мог просто позвонить и все бы… Или подожди. Ты от кого, вообще? Надо тебе что?

— Это вы мне скажите, господин Каяков, — ответил я. Вернулся в “своё” кресло напротив него — С кем вы в последнее время ссорились?

Каяков честно подумал. И ответил.

— Да ни с кем. Слушай, ты давай уже быстрее решай, у меня руки затекли. Если тебе денег надо, то вон там сейф. Код А, Жо, английскими, двенадцать…

Я машинально глянул в ту сторону, куда он говорил. И перебил:

— Нет, денег мне не надо. У меня уже есть, спасибо. Как вы думаете, кто вам может желать зла?

Это была довольно неуклюжая попытка с моей стороны выведать, на кого можно перевести стрелки, если запугать Каякова не получится. А я чувствовал, что не получится. В этом человеке не было страха. Только тщательно скрываемое бешенство.

— Я ж те сказал уже, никто. Ты хоть понял, к кому влез? Ты знаешь, кто я? Я тот, кого все боятся, понял? А мне никто ничего не может сделать! А ты вот кто?

— Я? Я никто, — хмыкнул я.

— Подожди… Ааа… Я понял! Ты тот додик, который меня подставил. Ну ты капец, даун… И как ты влез? Ничего, ты на камерах уже… — Каяков явно расслабился. — Вот же сука, напугал меня. Пробрался же еще как-то... Тебе руки что, не переломали? Слышь, давай так. Ты меня развяжешь, я тебе, так и быть втащу не сильно. А ты потом чертежи свои пойдешь чертить. Но ты молодец, проявил себя. Вообще-то похвально. Надо будет с тобой пересечься потом. Может вместо Марата тебя поставить?

— Забавно, — улыбнулся я. Улыбнулся я себе, а сказал, зачем-то, вслух. — Еще неделю назад это предложение было бы для меня просто как сбывшаяся мечта. Даже сейчас, господин Каяков, вы это говорите, и у меня сердце как будто медом облили.

— Ну так не вопрос. Не, нормально. Согласен, я побеспределу начал. С тобой не поговорил, не разобрался. Я так понимаю, это крыса Марат накосячил? Да? Ты говори, раз пришел. Я слушаю.

— Да, его манера управления оставляет желать лучшего. Впрочем… Знаете, я с вами так вежливо разговариваю... Интересно, почему?

— Интеллигентный же. Мы, инженеры, все такие. Я ж тоже строительный заканчивал.

— Инженера, — поправил я, с ударением на последний слог. В каждой, достаточно глубокой отрасли деятельности, складывается свой сленг. Свой маленький суржик. По которому и узнают своих. Каяков лгал. Лгал нагло, уверенно, властно. Это сбивало меня с толку. Он начал было что-то говорить, стремясь заболтать свой промах, но я его перестал слушать. Правда, размышлять приходилось вслух, а то он отвлекал. — Я понял. Это защитная реакция. Условный рефлекс. Я всегда очень вежлив, когда настроен агрессивно. И не я один. “Извините, вы не могли бы убрать свою машину с тротуара”, вроде того. Слушай, Каяков… А почему я к тебе был так агрессивно настроен, когда пришел?

— Потому как поговорить сначала надо. Два человека всегда могут сесть и погово…

— Ты лжешь. Ты в беженстве и хочешь меня убить, — перебил я его. Не отказал себе в удовольствии его обескуражить. Удовольствия мне не перепало, Каяков ни единым движением мускула себя не выдал. Продолжил уговаривать меня, что он мой друг, потому как мой поступок теперь пропитал его уважением ко мне… Я снова с удивлением прислушался к себе. И опять же, случись это неделю назад, этот человек бы меня уболтал. Я бы его развязал, пожал руку, а потом он выстрелил бы мне в спину и закапал за забором своего участка. Не слишком близко к речке-вонючке, чтобы не размыло по весне. И я был бы не первым…

— Убил девушку, за то… — Я словно прислушался к его мыслям. Пропитанные мстительным предвкушением они метались с одного на другое. Да и вдобавок, я их транслировал мне Хемчик. Кенни в этом отношении талантами не блистал. Круто. Значит у теневиков есть свои особенности. Хемчик, вот, ясно... Вернее, темновидящий. А Кенни видит сквозь предметы. Хотя, оба они мутновидящие. Никакой ясности, обрывки. Как будто из фразы улавливаешь пару слов остальное приходится додумывать.