Бойся своих желаний

Петр Ильич Васнецов проживал в стародачном поселке Щербаковка в паре километров от Кольцевой. Едва я свернул с трассы, по которой в пять рядов неслись «Лексусы» и «КамАЗы», бетономешалки и «Жигули», «Вольво» и ржавые «Газели», меня охватила сонная одурь дачного подмосковного лета. По обе стороны асфальтовой дороги за скромными заборами покачивали ветвями вековые сосны и полувековые тополя. Мамашки, выстроившись клином, не спеша катили коляски. Скользил одинокий велосипедист. Трое узбеков шли из магазина с авоськой, полной батонов. Успокоение, умиротворение, нега…

И здесь, в подмосковном раю, доживал свой век Петр Ильич Васнецов, некогда секретарь ЦК КПСС. Как вчера мне рассказала Римка, Васнецов оказался единственным фигурантом нашего дела, о ком была персональная статья в «Википедии». Биография у мужика вышла достойная, чего там говорить! С семнадцати лет, приписав себе год, воевал на фронте, на передовой. Тяжелое ранение, два ордена, куча медалей. Победу встретил в Праге. Демобилизовался только в сорок девятом в звании капитана. Тогда же приехал в Москву (сам он из какого-то сельца под Ельцом) и поступил в МИМО. В пятьдесят первом женился на Валентине Петровне (прабабке моей Мишель). Самое интересное (этот факт романтичная Римка уже не в сетевой энциклопедии надыбала, а в других, беллетризованных, биографиях старика), что жена его происходила чуть ли не из соседнего села. Но познакомились они в Белокаменной, на студенческом вечере в честь Нового, пятидесятого года. Жена по образованию историк, всю жизнь преподавала философию, доктор наук, и еще за год до смерти (последовавшей в две тысячи седьмом) читала лекции в университете. Стало быть, разделяла с супругом все тяготы и радости – а в их совместной жизни хватало и пряников, и пышек, и синяков, и шишек.

С пятьдесят пятого года товарищ Васнецов числился на партийной работе, а в пятьдесят седьмом его послали (тогда это, конечно, было чудо необыкновенное) в аспирантуру Колумбийского университета. С пятьдесят девятого Петр Ильич трудился в аппарате ЦК КПСС, а с января шестьдесят седьмого года стал (что один в один совпадало с рассказом Мишель) личным помощником Генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева. Затем Васнецова в середине шестьдесят восьмого настигает опала. Его назначают заместителем главного редактора журнала «Молодой коммунар» (для личного помощника лидера страны падение болезненное!). И снова – официальная биография прадеда не противоречила тому фантастическому рассказу, что поведала мне его правнучка.

Однако упрямый дядька снова пробивается наверх, и в середине семидесятых его посылают трудиться в представительство СССР при ООН в Нью-Йорке. Там он и знакомится с Горбачевым, когда последний, еще не будучи Генеральным секретарем, совершает визит в Штаты. Чем-то оба они глянулись друг другу, и, когда Горби приходит к власти, он немедленно выдергивает Васнецова из Америки и делает его официально секретарем ЦК, а неофициально – своей правой рукой. В девяносто первом Петр Ильич, следом за Михаилом Сергеевичем, уходит в отставку. Какое-то время трудится в «Горбачев-фонде», а с девяносто пятого – на полном покое. И, как мне рассказала Мишель, живет безвылазно на своей даче в Щербаковке.

Я не стал звонить дедушке или тем паче нацелившейся на его богатство приживалке. Вряд ли в восемьдесят четыре года Васнецов надолго покидает дачу. Да и гражданка – как ее там? – Толмачева, наверное, не часто бросает своего дедулю без присмотра. Если я застану их врасплох, наедине (думал я) – легче будет разглядеть суть этой парочки.

Машину я бросил под березой на просторной, не мощеной боковой улице, заросшей одуванами и крапивой, и пошел разыскивать усадьбу Васнецовых. Она оказалась совсем рядом – улица Садовая, дом три: длинный деревянный забор (слегка вылинявший, слегка покосившийся). Бетонная плитка на въезде поросла травой. Ни новейшей видеокамеры, ни домофона – только кнопка звонка. Дача явно знавала лучшие времена и потихоньку приходила в запустение.

Я позвонил. Ничто не откликнулось – да и самого звонка я не услышал. Я выждал и нажал на кнопку еще и еще раз. Никакого отзыва. Ни голосов, ни хлопнувшей двери, ни шагов, ни «кто там?», ни лая собаки. Я потерпел пару минут и перемахнул через забор. Волкодава на участке, похоже, не было – а что со мною смогут поделать старик и женщина? Максимум – вызвать милицию. Ну а с коллегами, пусть и бывшими, я уж как-нибудь столкуюсь.