Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)

– Смеяться можно? – Косухин вздохнул. – Не какой-то Богданов, а Александр Александрович, старый партиец, большевик. Книжка «Красная Звезда» называется, написана для пропаганды идей революции среди молодежи. Читал я ее – ничего, интересная.

– Не нравится марсианская версия? Мне тоже. Есть такой принцип – «скальпель Оккама». Он гласит, что наиболее вероятное объяснение – самое простое. Поэтому все ваши тайны здесь, на земле. И, похоже, вы сами уже увидели кое-что в Шекар-Гомпе!

На этот раз Степа промедлил с ответом.

Весь следующий день Арцеулов был молчалив, вяло реагируя на попытки Косухина завязать разговор. Степа решил, что перегнул в споре палку и обидел беляка-интеллигента. Он хотел обидеться в ответ, но как-то не выходило. Ссориться с белым гадом совершенно не хотелось – и эта мысль его окончательно расстроила.

Вечером Арцеулов неожиданно предложил выпить. Степа не стал возражать, и они распили бутылку гадкого местного пойла, закусывая холодным вареным рисом. После второй кружки Косухин, сломав большевистскую гордость, попытался объяснится, но Ростислав не поддержал разговор.

Косухин ошибался. Капитан и не думал обижаться на его эскапады. Просто этот день – обычный февральский денек – был для Ростислава особенным. Ему исполнилось двадцать пять – возраст, до которого он совсем недавно и не надеялся дотянуть. А если и надеялся, то думал, что встретит юбилей где-нибудь в окопах за Байкалом, на таежной тропе или в подвале «чеки». Все что угодно, кроме этого: Индия, забытый Богом городишко с обезьянками на пыльных улицах и нахальный краснопузый, с которым приходится делить крышу. Косухину он ничего не сказал, сам не понимая, почему. Может, не хотелось выслушивать поздравления от имени Реввоенсовета с обещанием при первом же случае подарить собрание сочинений Бронштейна. А может, просто настроение было неподходящим – юбилей не радовал. Позади – фронт, впереди – тоже фронт, где придется выводить в расход таких же вот твердокаменных, как краснопузый Степа, с которым его кто-то умело развел по две стороны пропасти, расколовший Россию…

А наутро их вызвали в полицейский участок. Всемогущий хозяин Морадабада, лейтенант Джонс-Джойс-Джоунз, вернулся, причем вернулся не один.

Глава 11. Ингвар

В полицейский участке и Косухин и Арцеулов вновь смогли полюбоваться портретом короля Георга. Встретивший их Джонс-Джойс-Джоунз был суров и озабочен, тут же пожаловавшись, что ему достался не округ, а болото с гадюками, с которыми все же легче найти общий язык, чем с индусами. Но слушали его вполуха. Косухин – оттого, что не понимал по-английски, капитана же заинтересовал человек, сидевший в кабинете. С первого взгляда было ясно, что он не имеет никакого отношения к полиции Его Величества. Не англичанин, не индус – сильный, широкоплечий, с небольшой русой бородой, в которой поблескивали серебряные пряди, одетый по-дорожному, как одеваются богатые путешественники. Его ничуть не смущало пребывание в этих стенах. Напротив, он с явным интересом разглядывал многочисленные инструкции, облепившие стены, портреты разыскиваемых, время от времени бросая взгляд то на Косухина, то на капитана. В больших голубых глазах светилось любопытство, и, как показалось Арцеулову, сочувствие.

Наконец лейтенант соизволил перейти к делу. Оказалось, что по ходу расследования Джонсу-Джойсу-Джоунзу пришлось завернуть в Дели, в департамент внутренних дел Англо-Индийской империи, где он встретил господина, который как раз собирался в Морадабад. Господин Ингвар оказался не только соотечественником его подопечных и известным во всем мире художником, но и ученым, большим знатоком Индии, обещавшим помочь лейтенанту в расследовании.

– Ингвар Николай Константинович, – голос художника был глуховатым, но сильным, а пожатие широкой кисти – весьма ощутимым. – Извините, несколько задержался, господа. Ваше дело потребовало встречи с вице-королем, а потом господин Джоунз попросил меня заехать в одну из деревень…

Они вышли из участка, оставив лейтенанта писать отчет. Как пояснил господин Ингвар, лейтенанту Джоунзу (того звали именно Джоунз, а не Джонс или Джойс) придется с этим делом повозиться.

– Меня почему-то принимают за знатока Индии, – негромко рассказывал художник. – Англичане – странные люди. Иностранцев не любят и даже не очень уважают, но одновременно считают, что в их отечестве нет настоящих специалистов и таковых следует звать из-за кордона. Все равно, будь это врачи, композиторы – или знатоки Индии. Меня местные власти причисляют к последним. Но нет худа без добра – благодаря этому сам вице-король охотно выслушал мою просьбу, и мне теперь легче выступать в роли ходатая…

– Спасибо, – искренне поблагодарил Арцеулов. – Свалились мы на вашу голову!..