Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)

– Да, не очень логично, – согласился Николай Константинович. – Но беда в том, что духи-цхун уже действуют среди людей. Это уже людские проблемы, которые они обязаны решать сами…

– А вот это верно! – удовлетворенно констатировал Косухин. – Как бишь в твоей любимой, Ростислав: «Никто не даст нам избавленья?..»

– Добьемся мы освобожденья своею левою ногой, – кивнул капитан. – Бедный Евгений Потье! Писал песню для мирных анархистов, и надо же, к кому попала! Аккурат к духам-цхун…

– Во, понеслась! – скривился Степа. – Вы напрасно, гражданин Ингвар, этому несознательному сказки рассказываете. Теперь он всюду духов видеть будет, на свечки в церквях все деньги истратит. А еще образованный!

– И вы не верите в Его помощь? – художник с интересом поглядел на развоевавшегося красного командира. – И никогда не просили помочь?

«Еще чего?» – хотел горделиво заявить Степа – и осекся. Это было неправдой – он просил о помощи тогда, когда никто из миллионов людей не смог бы помочь – у могилы Ирмана, в падающем «Муромце» и совсем недавно, когда комсомолец Гонжабов вырывал у него сердце. Просил – и… И ему помогали…

– Если и чего… – хмуро начал Косухин, замолк и, наконец, рубанул. – То от несознательности и темноты, чердынь-калуга! Ниче, скоро пролетариат пообразованней вашего будет…

– Не спорю, не спорю, – согласился Ингвар. – С победившим пролетариатом дискуссию лучше не вести. Однако же, господа, пора…

Уже уходя, Ростислав невольно оглянулся на неказистый домик. Казалось, жалеть не о чем – их плен в забытом Богом Морадабаде кончался, но что-то мешало уходить отсюда с легким сердцем. Эта лачуга стала первым безопасным пристанищем за многие месяцы, где не грозила смерть, где не надо ночью выставлять караулы и быть ежесекундно готовым вступить в бой. Кто знает, когда в следующий раз судьба подарит им такое?..

Степа не оглядывался – он спешил вперед, в загадочный Дели – цитадель британского колониализма и, одновременно, оплот героического индийского пролетариата. О покинутом скромном приюте красный командир не жалел – его жизнь только набирала обороты, впереди была далекая дорога, которую следовало пройти, чтобы вернуться в первую в мире страну победившей Революции и стать плечом к плечу с товарищами по Партии. Он спешил и не понимал, чего ждет контуженный беляк у входа в покосившуюся развалюху.

Ингвар стоял молча, никого не торопя. Его спокойные серые глаза, не отрываясь, смотрели на соотечественников, таких разных, и в то же время в чем-то очень сходных…

В конце концов Арцеулов, вняв ироничному покашливанию Степы, мысленно сказал: «Прощай» и, повернувшись, зашагал, не оглядываясь, по пустой в этот час улице. Его ждали нагаданное ему теплое зеленое море – и Россия.

Глава 12. Желтый плащ

…Зеленое море Ростислав увидел через два месяца, когда на индийскую землю пришла весна, показавшаяся явившимся с севера странникам настоящим летом. На редких деревьях шумных делийских улиц распускались невиданной красоты соцветия, воздух стал настолько теплым, что пришлось забыть не только о купленных в феврале плащах, но даже о пиджаках. Впереди было лето с его непременными многомесячными дождями, но ни Степе, ни Арцеулову увидеть его не довелось. Страна чудес – древняя и таинственная Индия, она же бесправная колония загнивающего британского империализма, навек осталась для них землей мягкого тепла и яркого весеннего солнца.

Эти месяцы они провели по-разному, хотя жили вместе – в небольшой квартирке, снятой по совету Ингвара в европейской части Дели. Сам художник пробыл в городе недолго, уехав на север, где готовилась его очередная экспедиция в Гималаи. Впрочем, он регулярно присылал телеграммы и пару раз наведывался в город, рассказывая о своих грандиозных планах по изучению неведомой для европейцев горной страны – а заодно о том, как продвигается дело двух русских, занесенных войной в самое сердце Британской Индии.

С последним дело продвигалось трудно. Их не отпускали – вежливо, чисто по-британски, с многочисленными отговорками и уверениями в наилучших чувствах. Пленников не допрашивали и не пускали по пятам слежку. Они лишь не должны были – под честное слово – покидать Дели, о чем сумел договориться с британцами Ингвар. Слово это соблюдалось строго. Не только Арцеуловым, который вообще серьезно относился к обещанию русского офицера и дворянина, но и Косухиным, помнившим великую большевистскую истину о том, что мораль – категория классовая. Красный командир не желал подводить политически неразвитого, но такого симпатичного интеллигента, который, вдобавок, рисует не хуже, а в чем-то даже и лучше, чем художники из любимой Степиной фронтовой газеты «В ружье!».