Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)

– Подполковник Арцеулов! – привычные слова вернули бодрость. Ростислав внезапно ощутил стыд: вид у него, кадрового офицера, был словно у мокрой вороны.

– Откуда у тебя этот рог, Арцеулов? Где ты его нашел?

Безразличие уходило. Арцеулов почувствовал острый интерес. Выходит, эвэр-бурэ помогает не только против нежити!..

– Мне дал его командир Джор, Джор-баши. Мы встретились с ним в Западном Китае…

Не меньше минуты чернобородый молчал, а когда заговорил, тон стал совершенно иным – почтительным, немного испуганным:

– Сеньор, вы хотите сказать, что рог передал вам сам Рыцарь Востока? Вы с ним знакомы?

– Знаком, – Арцеулов нашел в себе силы улыбнуться. – Извините, не успел сразу поблагодарить вас…

– Джор… – негромко повторил ди Гуаско. – Он даже назвал вам свое имя… Моя услуга невелика, сеньор. Все мы лишь тени Рыцаря Востока… Но я невежлив. Вы желаете о чем-либо спросить?

– Мне, наверно, полагалось бы удивиться, – вздохнул Ростислав. – Но я очень устал…

– Прошу! – Гуаско махнул рукой, и от кавалькады отделился один из всадников, ведя в поводу коня. – Поспешим в замок…

Замок… Арцеулов вновь улыбнулся. Это прозвучало так естественно, словно они находились не в крымской глуши, а где-нибудь возле славного города Генуи. Между тем, ди Гуаско вновь махнул рукой, и тут из-за деревьев, росших вдоль дороги, молча выступило несколько арбалетчиков в таких же шлемах, панцирях и стальных наколенниках. Значит, вот кто его спасители!..

Ростислав с трудом взобрался в седло. Тело ныло, отказываясь повиноваться, но требовалось продержаться – хотя бы еще полчаса. Замок – не замок, а какое-то убежище у этого итальянца должно быть.

Отряд проехал немного вперед и развернулся на небольшой поляне. Чернобородый по-прежнему скакал впереди. Арцеулов пристроился рядом, стараясь крепче держаться в седле. Конь, который ему достался, был норовистым и абсолютно черным. Ростиславу даже показалось, что все кони в отряде одной, вороньего крыла, масти…

– Как ваше имя, сеньор? – Гуаско пустил коня рысью, знаком велев солдатам ехать следом.

– Ростислав…

– Древнее имя! Рустэ-слейф… Ваши предки из Скандинавии?

– Всю жизнь считал себя россиянином, – удивился Арцеулов. – Разве что татары в родне сыщутся…

– Вы все забыли, беспамятные дети великих отцов. То, что было нашей славой, для вас лишь отзвук легенды…

Арцеулов не стал спорить. В чем-то его странный спаситель прав.

– Еще в Генуе я знал одного колдуна, его звали Луиджи Дьявол. Он говорил, что в нем течет иная кровь – не людская. Тот, у кого есть эта кровь, способен помнить все, чтобы было с его предками. На остальных лежит заклятье беспамятства… Он был хороший колдун, Луиджи. Его сожгли – на городском рынке…

Арцеулов вспомнил Италию, где бывал несколько раз еще до войны – веселую, немного суматошную страну…

– Господин ди Гуаско, – вздохнул он. – Давайте все-таки договоримся, в каком веке живем…

Послышался негромкий смех.

– Вы – в двадцатом. Я – когда захочу!

Ростислав усмехнулся в ответ:

– Вы повелеваете временем?

– Нет, – голос ди Гуаско стал серьезен. – Я заключил с ним договор. Или, может, сеньор Ростислав, вы принимаете меня за призрака?

Арцеулов пожал плечами:

– Посудите сами, господин ди Гуаско: ночь, арбалетчики на черных конях и вы, рыцарь из Генуи. А ведь сейчас – ноябрь 1920-го…

– Вас смущают мои арбалетчики? Но я смог помочь вам и без пулемета системы «Гочкис». Впрочем, из него тоже мои люди стреляют неплохо.

– Я не о том…

– Я понял, сеньор, – перебил ди Гуаско. – Вас смущает то, что сейчас ноябрь 20-го… Знаете, вы бы очень удивились, узнай, какой день сегодня на моем календаре. Не уверен, понимаете ли вы меня…

– Понимаю, – Ростислав подумал о другом. – Хотя и не знаю итальянского.

– А-а! Этому нехитрому фокусу меня научили в Генуе. В чужой земле подобное бывает полезно…

Вспомнилась серебряная чаша, в которой кипела переливающаяся красками жидкость. Интересно, пил ли сеньор Гуаско сома дэви?

– А насчет календаря попытаюсь пояснить… Раньше я жил в Генуе, пока чернь не сожгла наш фамильный замок. Мы с братом отплыли в Тавриду, но я могу вернуться в Геную или поехать куда-нибудь еще. Вы же привязаны к тому месту, где родились, и вам кажется, что нельзя покинуть свое время, как невозможно тем, кто не умеет ходить, уйти из родного города…

Они ехали над морем, справа темнели крутые, поросшие лесом склоны, тишину нарушали лишь неспокойные волны да негромкий стук копыт. Но вот дорога сделала поворот, стена гор резко отступила вправо. Впереди была утонувшая во тьме стена леса, а за ней возвышалась огромная гора, далеко уходящая в море.

– Замок ди Гуаско. Его называют Пастушьей Крепостью… – рука в бархатной перчатке указала в сторону вершины, где темнел черный силуэт полуразвалившейся башни.

Отряд свернул направо и углубился в густой лес. Гуаско уверенно ехал впереди, находя затерявшуюся в густой темноте дорогу, которая то карабкалась вверх, то спускалась в лощину, то вновь круто шла в гору.