Бойцы моей земли (Встречи и раздумья)

Вышла его книга «Фронтовые записи». А ее автора уже влекло море. Вместе со своим другом поэтом Василием Лебедевым–Кумачом он выезжает на север, к военным морякам, на гвардейский корабль «Гремящий». Так рождается повесть «На севере». Беспокойный писатель–боец уже вынашивает новый замысел — повесть о снайперах. Под древним русским городом Невелем он встречается с замечательными девушками–снайперами Клавой Ивановой, Ниной Лобковской, Лидой Ветровой и их боевыми подругами. Нина Лобковская, ныне научный сотрудник Центрального музея В. И. Ленина, с теилотой вспоминает о Владимире Петровиче как о писателе и человеке большой души.

Однажды по пояс в воде он вместе с солдатами переправлял пушки на западный берег. Бригадный комиссар Ставский, бывалый воин и журналист, должен был своими глазами увидеть первый подбитый фашистский «тигр», стоявший на нейтральной полосе. Пополз к нему ночью и получил смертельное ранение. Слабеющей рукой он достал свои документы и стал рвать их зубами…

О судьбе этого мужественного человека рассказано в интересной повести «Бросок комиссара» Николая Веленгурина, который по крупицам собрал захватывающий материал о жизни писателя–журналиста. Автор повести вдумчиво и любовно проследил суровый путь замечательного патриота — от первого ранения в боях с белочешскими мятежниками до последнего броска к фашистскому «тигру».

Николай Веленгурин многие годы посвятил изучению жизни и творчества Владимира Ставского. Четырнадцать лет назад Веленгурин издал о нем критико–биографический очерк, где ставит его имя в один ряд с Дмитрием Фурмановым, Александром Фадеевым, Николаем Островским и Аркадием Гайдаром, пришедшими в литературу с полей гражданской войны. Веленгурин — автор предисловия и составитель большой книги В. Ставского «Рассказы о героях», выпущенной Воениздатом. И вот, наконец, «Бросок комиссара». Завидное, благородное постоянство!

Здесь хочется привести отрывок из письма к Веленгурину Константина Симонова, который воевал вместе со Ставским и которому веленгуринская повесть помогла глубже понять образ фронтового товарища: «…Возвращаясь к Вашей книге, хочу сказать, что когда прочел ее, перед глазами заново встал облик человека сильного характера, большой и трудной судьбы, человека своего времени, прожившего — как бы сказать — в самой середке того времени, большой жизненный путь. Интересная у Вас получилась книжка. Поэтому хочется в заключение поблагодарить Вас за нее…»

Я помню фронтовика Н. Веленгурина аспирантом Литературного института имени Горького. На груди — орден Отечественной войны. Секретарь райкома комсомола, редактор районной газеты. Ему было о чем сказать. Первые опыты. Рассказы, статьи… «Работать Вам стоило, — писал ему Михаил Шолохов, — есть данные для того, чтобы опытов не прекращать…»

С какой горячностью Николай рассказывал о своих знаменитых земляках, героях гражданской и Отечественной! И одним из них был Владимир Ставский, разведчик, чекист, журналист, писатель, комиссар…

ДОЛГ ПЕРЕД ЗОЕЙ

Наше поколение называют поколением Зои и Олега. Это звучит торжественно и все же привычно. Но вот встретишь человека, чья судьба теснее, чем твоя, переплелась с судьбой погибшей героини, и совсем по–иному воспринимаешь эти слова — «поколение Зои и Олега». Признаться, я не ожидал, что мой однокашник по Высшим литературным курсам Владимир Туркин жил до войны в Зоином Тимирязевском районе, учился в соседней школе; в один день с Зоей получил новенький билет в райкоме комсомола.

Все мы знали, что другой наш однокурсник ярославец Евгений Савинов написал интересную книгу о Зое и ее товарищах из отряда. А Володя Туркин молчал. Но поэт чувствовал свой долг перед Зоей. В душе мучительно медленно вызревала поэма. Однажды в переполненной целинной гостинице одна командированная поэтесса стала жаловаться на отсутствие комфорта:

— Приходится спать чуть ли не на столе!..

В сердце моего товарища больно отозвалось: «А как же Зоя?» Может, в эту бессонную ночь и родились строки будущей поэмы о Зое.

И не влезают в фотоснимокИ в сводки СовинформбюроЧужие танки возле Химок

И баррикады у метро…В холодной очереди стоя,В один из самых рваных днейЯ встретился глазами с ней —С моей непрожитой весною,С сестрой и совестью моей,

С несостоявшимся свиданьемУ школьной лестницы вдвоем…Четыре тонких буквы — ТАНЯНа сердце выжжены моем.