Бойцы тихого фронта

Провинция Гуандун, по сравнению с остальной территорией Китая, занимала небольшую площадь. Но накануне Северного похода конституционное правительство в Гуандуне признали и милитаристы двух других южных провинций — Гуанси и Гуйчжоу. Это были ненадежные союзники, но в тот момент они проявляли готовность участвовать в военных мероприятиях революционного правительства, что способствовало укреплению его авторитета.

Наши встречи с необычными и экзотическими явлениями начались сразу же, как только мы переехали границу Китая. В Маньчжурии и дальше поезд шел вдоль Великой китайской стены. Это сооружение поражало своими масштабами. Эта стена высотой от 5 до 10 и шириной от 5 до 8 метров, длиной более 4 тысяч километров, построенная на отдельных участках в IV—III вв. до н. э. и законченная в III в. н. э., возвышалась над долами и горами, на которых ее построили, как молчаливый и зловещий символ неведомого чудовищного деспотизма древних китайских монархов. В это бессмысленное с военной точки зрения сооружение был вложен колоссальный человеческий труд, неисчислимое множество человеческих жертв. Никогда — ни в начале строительства, ни после его завершения — Великая китайская стена не была в состоянии остановить нашествия врагов. Зачем же тогда понадобилось ее строить? Из-за странного преклонения перед волей монарха-божества, из-за непонятного и страшного равнодушия к человеческим страданиям…

По подобию «великой» были сооружены стены, окружавшие, как мы убедились, почти все крупные города, через которые пролегал наш путь. Такая же стена окружала и Пекин. Она была поменьше «великой» — уступала ей в ширине, а высоту имела примерно ту же. Через каждую сотню метров над стеной вздымались боевые башни с бойницами. Башни служили для установления орудий и хранения боеприпасов. Несколько величественных ворот вели в город. Эта стена играла какую-то роль при обороне от вражеских нападений, но польза от нее была относительной: что значит скорлупа, если яйцо внутри протухло?

Миссия Блюхера в Пекине и Кантоне находилась в состоянии полной боевой готовности. Среди множества военно-политических специалистов, приглашенных помогать созданию и руководству национальной революционной армии, я знал лично или по имени ряд людей: часть из них имела за плечами многолетний командирский стаж еще с времен революции и гражданской войны, другие взялись за оружие во время штурма Зимнего дворца, третьи перед приездом в Китай окончили Военную академию (будущую академию им. Фрунзе). Немного позже в качестве военного советника в Китай приехал В. И. Чуйков. Среди советских военных специалистов было и несколько болгар. Большинство военных специалистов впоследствии стали генералами Красной Армии, а некоторые — В. К. Блюхер и В. И. Чуйков — получили звание маршалов. Это говорило о том, что в помощь китайской революции Советский Союз посылал свои испытанные во всех отношениях, закаленные, отборные революционные кадры.

Нам предстояло представиться Блюхеру. Он только что приехал из Кантона в Пекин, где инспектировал работу советских специалистов.

До этого я не встречался с ним, но так много слышал и читал о нем, что, когда он принял нас, мне показалось, будто мы давно знакомы.

Это был мужчина среднего роста, крепкий и плечистый, с темно-русыми волосами, густыми бровями и ярко-голубыми глазами. Черты лица правильные, массивный волевой подбородок и большой лоб. Одет он был в военную форму китайской народно-революционной армии о погонами генерала. Блюхер, «красный генерал», приобрел широкую популярность в Кантоне, в Пекине и во всем Китае. Этой известностью он был обязан блестяще проведенным под его руководством военным операциям в Гуандуне (Восточный поход и операции по очистке южного побережья). Империалистические телеграфные агентства ссылались на «миссию Блюхера» как на доказательство «подозрительного вмешательства большевистской России» в политический конфликт в Китае… Молодой читатель, для которого эти события — история, наверное, удивится подобной выходке, но это факт: империалисты, еще совсем недавно господствовавшие здесь неограниченно и бесконтрольно, всеми средствами мешавшие китайской революции и все еще продолжавшие прилагать дьявольские усилия, чтобы помешать делу освобождения страны, вдруг начали проливать крокодиловы слезы о «политическом суверенитете» Китая… Их сетования, возможно, и находили отклик среди наивных людей в отдаленных областях земного шара, куда трудно прорваться правде, но в самом Китае им знали цену. Русских моряков, доставлявших в Китай продукты питания и оружие, русских военных и политических советников, присланных по настоятельной просьбе Сунь Ятсена, в Кантоне, в Пекине, во всем Китае окружали необыкновенным вниманием, почетом, даже обожанием. Народ Китая с полным основанием видел в лице Советской России своего единственного бескорыстного друга, этого было вполне достаточно, чтобы в его сердце вспыхнула самая чистая любовь к стране Ленина.