Бокал кардинала Ришелье

– Почему нет? Это моя работа… – Он пожал плечами, подошел к сейфу, внимательно осмотрел дверцу, постучал по ней костяшками пальцев, как врач по грудной клетке больного, послушал, прижавшись к дверце ухом…

Наконец он кивнул, снова достал свой очечник, вынул из него другой крючок, чуть подлиннее первого и более замысловатый.

Этот крючок он вставил в замочную скважину сейфа, покрутил его там, снова послушал, затем вставил туда же вторую отмычку и начал работать сразу двумя.

Так прошло несколько минут.

Наконец внутри сейфа что-то щелкнуло, дверца немного приоткрылась.

Мастер вытащил из скважины обе отмычки, убрал их в очечник и снова повернулся к Наталье:

– Я вам еще нужен?

– Да нет, спасибо… большое спасибо… и Игорю Ивановичу передайте мою благодарность!

– Непременно!

Он кивнул и бесшумно покинул квартиру.

Только тогда Наталья перевела дыхание, оглянулась на меня и открыла дверцу сейфа.

Внутри его находилась небольшая, красивая резная деревянная шкатулка.

– Неужели это она? – проговорила Наталья, зачарованно глядя на эту шкатулку.

Мне показалось, что эта шкатулка простовата для бесценных бриллиантов, но я, конечно, ничего не сказала.

Наталья вынула шкатулку из сейфа, поставила ее на стол, сжала кулаки и снова взглянула на меня.

– Никак не могу решиться, – призналась она.

– Хочешь, я открою?

– Нет уж, я должна сама…

Она взволнованно закусила губу, подцепила крышку шкатулки ногтем…

Та сначала не поддалась.

Наталья огляделась, достала из своей косметички узкую пилочку для ногтей, вставила ее в щель между шкатулкой и крышкой, слегка нажала…

Крышка откинулась, и на всю комнату раздался громкий, издевательский хохот.

Я шагнула ближе и увидела, что из шкатулки выскочила кукла, яркий клоун с остроконечной бородкой, в красно-черной одежде и пестром шутовском колпаке.

Этот клоун кланялся во все стороны и громко, заливисто, издевательски хохотал…

– У Пашиной тетки отличное чувство юмора! – проговорила я, когда шутовской смех наконец затих.

– Да уж… она нас классно разыграла! – процедила Наталья. – А я было уже поверила, что нашла эти бриллианты…

– Утешает только одно: она про нас знать не знает, а разыграть хотела наверняка Горыныча.

– Слабое утешение…

– Слушай, но бриллианты точно у нее, она сама сказала, – начала я. – И точно они в квартире, потому что эта старушенция никому не доверяет, только себе. Но если мы все тут перероем, то, во-первых, не успеем этого сделать, а во-вторых…

– Ничего не найдем, – закончила Наталья. – Старуха хитрая, как змея, так запрятала камешки, что никто их не найдет. Зря я только к бывшему обращалась…

– Ладно, идем отсюда, а то как бы она не вернулась.

Мы закрыли сейф, убрали все следы своего присутствия как могли и вышли из квартиры. Мастер перед уходом научил нас сделать так, чтобы замки на входной двери закрылись сами собой.

В машине я позвонила Аиде, она сказала, что все тихо, Витька встал утром и ушел на работу. По дороге мы купили продуктов (на мои деньги), чтобы не объедать соседку.

Аида продуктам обрадовалась, но накормила нас зелеными щами и мясным рулетом с яйцом и луком. Потом мы напились чаю с покупными пирожными и удалились ко мне в комнату подумать.

Наталья сказала, что бриллианты нужны ей как воздух и что она готова ворваться к старухе, связать ее и допросить с пристрастием, на что я ответила, что бабка стойкая и ничего не скажет. Да еще и вооружена. А сдавать ее Ламии и ее напарнику как-то не хочется, к тому же мне не видать тогда бокала.

Про бокал я добавила мысленно. И представила, как я держу его в руках и провожу пальцем по краю и слышу тихий звук… Нет, надо что-то делать.

И тут меня осенило.

– Нужно сделать так, чтобы старуха сама вынесла бриллианты из дома! – выпалила я.

– И как ты это себе представляешь? – прищурилась Наталья. – Будешь кричать на лестнице про пожар? Она не поверит, а соседи еще и полицию вызовут.

– Если кричать – конечно, не поверит, а если дым пустить – поверит. И понесет из дома самое дорогое, а это что? Правильно, шкатулка с бриллиантами.

– Что, и правда хочешь квартиру ее поджечь? А если другие люди сгорят?

– Спокойно! Мы достанем дымогенератор! Знаешь, на сцене вдруг дым идет? Так вот это дым-машина работает.

– И откуда ты ее возьмешь?

– Ты даже не представляешь! – теперь настал мой черед хмуриться и вздыхать.

До сих пор я мало что рассказывала о своей матери. Ну не ладили мы с ней, оттого я и ушла. То есть не ладили – это мягко сказано, мы бесконечно ругались. Скорее ругалась мать, это ее обычное состояние. Дома было тихо, только когда ее не было, только когда она на работе, потому что больше она никуда не ходила. Не было у нее подруг, с которыми одинокие женщины среднего возраста устраивают посиделки, где ругают своих бывших и начальников, сплетничают об отсутствующих, а в конце вечера поют жалостливые песни.

Помню в детстве, что какие-то тетки приходили, но потом она со всеми переругалась.

Думаю, что не стоит объяснять, что после моего отца не было у нее никакого близкого мужчины. Да не то что близкого, а хотя бы просто знакомого.