Болезненное притяжение

И я послушно продолжаю вспоминать. Я стою рыдаю, руки не слушаются, ноги тоже, готовлюсь к самому худшему, но внезапно кто-то оттаскивает от меня Марка.

— Ты! Ты спас меня! — кричу с огромным облегчением и утыкаюсь в грудь парня. — Спасибо. И кстати, знаешь, я хоть и восстановила в голове события, но они все равно словно в тумане, как будто ненастоящие.

— На то, видимо, и делают обычно расчет, — Алан отстраняется и отходит назад, а я по инерции еще немного тянусь к нему. — В любом случае, я тебе дал антидот, с организмом все будет хорошо, не переживай. Насчет Марка тоже не думай, с ним, я думаю, покончено.

— Покончено? — зажимаю в ужасе рот рукой.

— Да не в этом плане, — морщится Алан, — хотя даже если и так, тебе-то что? Жалко вдруг стало? Хочешь пойти утешить, да и позволить довершить начатое?

— Нет. Просто не хочу, чтобы ты из-за меня становился преступником, — честно отвечаю блондину.

— Спасибо за заботу. Но я сам о себе позабочусь. Итак, Марк вряд ли появится на занятиях в понедельник, так что отдыхай, набирайся сил, а я пошел. Дела, знаешь ли, слишком много времени потратил, провозившись с тобой.

— Спасибо! — вновь говорю парню, но тот лишь машет рукой и выходит за дверь.

Откидываюсь обратно на подушки. И волна стыда затапливает меня с ног до головы. Теперь я прекрасно понимаю женщин, которые так и не решаются заявить о насилии, чувствуешь себя, словно сам виноват. Или это общество у нас такое злое? Рассматривает всех под микроскопом, абсолютно не заботясь о внутреннем мире жертв?

Ох, пойду хоть душ приму, холодная вода должна очистить мозг.

По пути в ванную, мой взгляд цепляется за темную мужскую рубашку, небрежно накинутую на кресло. Это явно не моя вещь. Подхожу ближе и осторожно беру ее. Ой, кажется, Алан так и ушел с обнаженным торсом. Точно.

Поддавшись порыву, вдыхаю аромат, которым щедро напитана дорогая ткань. Полный соблазна пряный древесный шлейф наполняет мои легкие. У меня тут же рождаются ассоциации с благородной непринужденностью и абсолютной свободой. Эта туалетная вода однозначно очень подходит Алану. Прижимаю рубашку сильнее к телу, так приятен тонкий шелк, скользящий по моим обнаженным участкам тела. Смотрю на себя в удивлении и понимаю, что на мне надета самая нескромная из имеющихся в шкафу ночная сорочка. И осознание того, кто меня переодевал, резким импульсом стукает в голове. Перед глазами возникают уже совсем другие картинки. Я стою, опершись на парня, едва ли не сползаю вниз, но он меня уговаривает потерпеть и торопливо расстёгивает неудобные застежки, которых почему-то оказывается слишком много, потому что он нервничает. Картинка сменяется, и я лежу в одном белье, накрытая до подбородка покрывалом, но кожа вспыхивает от ощущения ночных прикосновений на бедрах, талии, груди… Было ли это до или после покрывала? Не знаю. Знаю лишь, что даже в полубессознательном состоянии хотелось продолжения, хотелось прильнуть к парню рядом, чтобы не колебался, чтобы продолжил изучать мое тело, чтобы схватил, где надо посильнее, чтобы почувствовал, что даже после Мрака, я по-прежнему отзываюсь на мужские прикосновения. Только его прикосновения.

Но ничего такого в эту ночь не случилось…

20

POV Алан

Стремительным шагом направляюсь в нашу с парнями башню, подальше от розовых соплей и единорогов, на которые обрек сам себя вчера вечером. Нет, я не о чем не жалею и явно могу записать один, ну ладно, два, нет, три хороших поступка к очищению своей ауры, но они все равно не перекроют и четверти того дерьма, что я обычно творю, чтобы вновь загрязнить собственные энергетические потоки. Но магия работает, мозги работают, тело подчиняется, к какому выводу мы приходим? Верно! К тому, что истории про связь хороших и добрых поступков с аурой волшебника — чушь! Просто нужно было придумать какой-то рычаг давления на магов, вот и все.

— О, Алан, тебя ограбили и забрали самое ценное, твою честь? — кричит на весь коридор Крис, при виде меня.

— Ага, почти, — мимолетом смотрю на себя, что не так? А, рубашку забыл прихватить, вот это я сильно торопился. — Решил провести благотворительную акцию для всех дурнушек академии, пусть хотя бы полюбуются издалека, раз потрогать никогда не смогут.

Группка девчонок, стоящих у одного из подоконников, смущенно ойкает и отводит спешно глаза после моих громких слов.

— А-хах, вот такой мне Далтон нравится, — друг подходит ближе и приветственно хлопает по плечу, — рад, что вчерашнее отпустило тебя, и ты вновь с нами.

— Ох, Крис, а отпустило ли? Или нет? Дано ли нам это знать. Не думаю, — несу откровенную дичь.

— В философы теперь подался?

— Ага. Надо ведь выбрать, чем заняться после учебы, дабы посильнее насолить папочке.

— Хорошая мысль, он точно будет в восторге, но я бы на твоем месте все же вновь задумался о работе со мной.

— Крис, — восклицаю я.