Болиголов (СИ)

Повозка хорошо просела под тяжестью всего их добра. Роджер подошел к повозке сбоку, присел на колено и нагнулся посмотреть на оси. Задняя ось выглядела неплохо, а вот передняя уже еле держалась, видно, здоровая шкура ящера была предпоследней каплей. Нужно было дотянуть до селения и сразу же направиться к кузнецу. Сейчас было даже удивительно, как они вчера с таким грузом доехали до места стоянки. Роджер сказал об этом.

— Может Джофу поехать верхом? — пошутила Хлоя. Впряженные лошади занервничали еще больше, не оценив ее шутку.

— Скорее, ему придется идти пешком, но так мы в село и до ужина не доберемся. Можно пару шкур закинуть на лошадей. К запаху они давно привыкли, им только что жарко будет, — предложил Роджер.

Все сочли эту идею хорошей и две мягкие шерстяные шкуры перекочевали на спины запряженных лошадей. Те разумно не сопротивлялись, полагая, что выбор стоит между шкурами и Джофом. Наконец, лагерь остался позади, облегченная повозка весело поскрипывала, а всадники быстрой рысью скакали впереди и сбоку от нее. Джоф оголил голову и, как и обещал едущему сбоку Кристофу, пытался магией очистить от песка вытянутую босую ногу. Когда это получалось, он снова посыпал ее из своего шлема, которым Балда, по его просьбе где-то зачерпнул песка с пылью.

Балда сосредоточенно следил за лошадьми, будто решал какую-то сложную задачу. Он следил за всеми их движениями, за корпусом и за мотанием голов, пытаясь понять, что беспокоит лошадей, удобно ли им, не застрял ли камень в копыте и не подвернула ли одна из них ногу. Порой его взгляд убегал чуть дальше вперед и останавливался на стройной, поднимающейся и опускающейся фигуре Хлои. Она скакала легко, непринужденно и грациозно. Мужским глазам не прикажешь, и они сами приковывались к ее ровной спине, стройным ногам и в меру широким бедрам. Балде становилось стыдно за свои глаза, и он заставлял себя следить за дорогой и лошадьми, но Хлоя все равно маячила на горизонте. Глаза Кристофа и Роджера стыда не испытывали. Хлоя вообще ехала и улыбалась — она точно знала, что на нее смотрят, потому что иногда оглядывалась, заставала кого-нибудь врасплох и весело грозила пальцем. Что ж, пусть порадуются: и им хорошо, и ей приятно мужское внимание.

Вечерами Джоф мог обижаться на шутки о своем весе, но по утрам сам себя высмеивал. Когда повозка в очередной раз сильно скрипнула, он спросил:

— О, Хлоя, а есть такой же кинжал как у тебя…

— Ты уже сотню раз это спрашивал, — она ответила, слегка повернув голову вбок и открыв всем прекрасный профиль своего лица. Сразу поняла, о чем он.

— … ну, которым пырнешь разок, и вместо крови начнет вытекать жир…

— И я тебе уже сотню раз отвечала, что не знаю.

— … и будет вытекать, пока весь лишний жир не вытечет.

Если Джоф начинал говорить старую шутку, которую знали все, то он все равно обязан был договорить ее до конца, даже если бы все его останавливали и говорили, что знают концовку. Но, кажется, эта беда происходила со всеми натужными шутниками.

— Как только я увижу что-то подобное, то обязательно тебе куплю. Но ты не боишься, что когда из твоего тела и из твоей головы вытечет весь жир, то ты станешь слишком легким и улетишь в небо как воздушный змей? — Джоф не отреагировал на выпад Хлои, видно посчитав, что у него перехватили инициативу и, судя по ее веселому настроению, дальше может быть только хуже. Он что-то спросил у Кристофа и завязал непринужденный бытовой разговор, и Хлоя отстала от него.

Кристоф смотрел на Роджера, пытаясь в очередной раз в чертах его лица найти разгадку своих сомнений. Тот порой замечал взгляд Кристофа, улыбался и дружески подмигивал ему. Вскоре послышалось далекое мычание коров и показались поля с работающими на них людьми. Когда они заметили едущих им навстречу всадника и его пешего спутника, Джоф было по привычке потянулся за секирой, чтобы своим видом показать, что он представляет серьезную опасность для всех, у кого недобрые намерения, но Хлоя обернулась и сказала, что это сельчане. Действительно, какие тут могли быть разбойники? За последние два дня им не довелось встретить ни одного подозрительного типа. Они спросили, далеко ли еще до села, хотя два дня назад выезжали из него по этой же дороге. Им ответили, что часа через два они уже въедут на выгон перед селом. Джоф взял лютню и хотел что-то на ней изобразить, но Хлоя попросила не трогать ее личный, очень дорогой не только сердцу инструмент. Джоф повиновался.