Болиголов (СИ)

— А я и так все время тренируюсь: для магических тренировок не нужно бегать по полям, лазать по деревьям и крутить кульбиты, — оторвался от красной рыбы Кристоф.

— Я так вообще не вижу смысла в тренировках, — поддержал их Джоф. — Каким бы натренированным не было мое тело, мне за виляние бедрами в таверне еще никто никогда скидку не сделал. Так что я тоже пас. Но ты тренируйся, скидку-то дают на компанию.

— Ну какие же вы нудные. Балда, ты хоть пойдешь со мной? (Балда согласно кивнул с набитым ртом). Ну, тогда здесь через час.

— Так ты что, даже не посмотришь, как Джоф пойдет извиняться перед быком за свою пьяную выходку? — улыбнулся Роджер, но Хлоя вяло махнула рукой и скрылась в доме.

Вскоре Балда догнал остальных, и все закончили сытую трапезу с чувством легкого переедания. Анна с не сходящей с лица улыбкой убрала со стола и вынесла ручной работы чайник с ароматным чаем. Она сказала, что чай по старинному семейному рецепту позволит снять тяжесть в желудке после хорошего обеда. Роджер с удовольствием принял чашку из ее белых красивых рук. Кристофа вдруг посетили параноидальные мысли о том, что их могут отравить, но потом он понял, что такие мысли должны были посетить его до обеда. Остальные тоже с удовольствием выпили чаю. Джоф приглядел себе отличный стог, отделенный от быка оградой, и вместе со своей секирой пошел устраивать себе дневной сон — он все еще был без сапог. Роджер с Кристофом и Балдой пошли гулять по селению, подсчитывая дома и разглядывая архитектурные решения. Маг и дальнобой шли бок о бок и указывали друг другу на те или иные особенности строений. Балда шел за ними, периодически останавливался, разглядывая то место, о котором говорил и на которое указывал один из его спутников, а когда голоса начинали отдаляться, снова нагонял их.

Навстречу им шли местные жители и приветствовали их, кто-то махал из окон домов. Собаки играли, бегали за ними от дома к дому, дружелюбно махали хвостами и даже ни разу не залаяли. Коты, совсем не интересующие собак, сидели на изгородях и смотрели с подозрением, но некоторые все же подходили и терлись о ноги.

Все дома были похожи, если смотреть на них вечером издали: все они были каменные, довольно широкие, все — с одинаковой рыжевато-красной черепичной крышей и большими окнами и стояли примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. Вокруг каждого дома был свой участок, но заборы между участками были, скорее, условными и, судя по всему, больше защищали от всеядной домашней живности, нежели от людей.

Вблизи же и при свете дня отличия строений сразу бросались в глаза. Дома были окрашены в разные пастельные цвета, отличались резьбой по ставням, формой и отделкой крыльца, некоторые имели по два этажа. Этаж достраивали позже, но этого было почти не заметно. Ворота и калитки были, но не запирались, и к любому дому можно было свободно подойти. Изгородь отделяла участки от выложенной брусчаткой центральной улицы, чтобы лошади или другие животные случайно не вытоптали цветы и растения, которыми были покрыты большинство из этих участков.

Единственными деревянными домами в селении были дом старосты и некоторые дома вокруг него. Как позже выяснилось, это были первые дома поселения, когда все строилось из подручных материалов. Потом началась торговля, и появилась возможность строить из кирпича.

— Красиво живут, — заметил Кристоф. — Ни одного убогого домишки, все ухоженные, все со своим вкусом. Есть здесь какая-то особенная свобода, которую в городе не всегда можно почувствовать. Правда, о равенстве не скажу: у кого-то большой дом в два этажа, у кого-то — небольшой домик.

— Кажется, размер домика зависит от семьи, которая в нем живет. В двухэтажных живут большие семьи с уже взрослыми детьми, в маленьком живет один человек, который здесь недавно и еще семьей не обзавелся. Уверен, что строятся они здесь из соображений необходимости, а не из желания отгрохать себе дворец. Посмотри, даже маленькие дома будут побольше, чем в тех городах, что мы повидали.

— Думаю, ты прав. Так, может, они здесь и деньгами вообще не пользуются и у них все общее? Я что-то слышал про такое, но не могу себе представить, какой должен быть уровень доверия между этими людьми, если все так.

— Я слыхал про такие формы ведения хозяйства, о которых ты говоришь, — погладил бороду Роджер, — но они давно показали свою несостоятельность. Уверен, что деньги здесь в ходу, вряд ли они смогли бы привлечь людей одними условиями и этой относительной свободой. Староста — человек мудрый, но, как я узнал еще позавчера из беседы с одним местным пастухом, он не единоличный управитель: есть еще несколько десятков человек, которые общими силами принимают важные для селения решения. Думаю, что поселение это довольно молодое, и пока староста и его соправители живы, оно будет процветать и развиваться, но смогут ли они организовать такую политику, чтобы после их смерти все не развалилось?