Большая игра профессора Дамблдора

Возможно, что затея с хроноворотом — инициатива Макгонагалл, которой «пришлось обращаться в министерство с различными прошениями» и поклясться, что Гермиона «никогда и ни за что» не будет перемещаться во времени «ни с какими иными целями, кроме учёбы». Правда, без использования личных связей, то бишь нержавеющей любви с Директором Хогвартса и его, Директора, влияния на Фаджа, думается, ничего бы Минерва не добилась. Дамблдор одобрил, помог пробить — и, как у него заведено, использовал привходящие обстоятельства в личных игровых целях. Вплоть до нарушения клятвы, которую Макгонагалл вроде бы дала. Вот же старый манипулятор…

Между прочим, хотя Гермиона клянется молчать и скрывать, она совсем никудышный конспиратор, просто Гарри с Роном в этом смысле еще хуже. В первый же день девочка позволяет Рону увидеть свое расписание уроков и задаться вопросом: почему сразу ТРИ занятия назначены на одно и то же время.

Или на ее неумение конспирироваться как раз и рассчитывали? Может быть, Гарри и должен узнать о возможности повернуть время назад? Очень уж упорно всплывает в эпопее эта тема.

Начало учебного процесса: Трелони

Провожая детей в башню, где проходят уроки прорицаний, сэр Кэдоган кричит им: «Мужайтесь сердцем, худшее грядет!» — и действительно, на отсутствие предсказаний грядущих неприятностей Гарри жаловаться не приходится.

Трелони — персонаж, казалось бы, предназначенный для насмешек. Ярко выраженная неврастеничка с чувствами, утонченными далее некуда, манерная, мнительная, совершенно без царя в голове, вечно какая-то обкуренная, да и бутылочкой, судя по всему, не брезгующая. Серьезно к ней мало кто относится, у нее устоявшаяся репутация шарлатанки. А если изредка случится ей предсказать что-нибудь важное, она сама об этом не помнит.

И вообще, в наш век точных наук куда предпочтительнее заниматься арифмантикой, считает несгибаемая Гермиона.

Однако и с прорицаниями, и с преподавательницей оных дело обстоит далеко не так просто, как кажется практичной мисс Грейнджер.

Мы отнюдь не склонны утверждать, что Трелони — несчастная Кассандра, которая всегда права, но ей никто никогда не верит. Оставим так считать самой Трелони.

Конечно, многое из того, что она демонстрирует ученикам, есть не более чем дымовая завеса и болтология, призванная придать значительности. Многое — но не все. Она правильно вычислила, что Невилл разобьет чашку… хотя неуклюжесть Невилла уже почти легенда, конечно, да и Трелони явно кое-что о нем знает (что доказывает замечание о Невилловой бабушке). Однако ведь попала Сибилла в точку со смертью кролика Лаванды, а также — и это особенно любопытно — с уходом из класса предсказаний Гермионы. Вряд ли это можно списать на случайность.

Думается нам, Трелони, натура чрезвычайно нервная и чувствительная, на свое несчастье действительно обладает определенными экстрасенсорными способностями. Не то чтобы она не умела ими пользоваться. Беда в том, что она совершенно не умеет интерпретировать то, что видит. В толкование любого знака Трелони неизменно вносит собственную тонконервенную мнительность, пугливость, любовь к многословной пышности и, будем говорить напрямую, неистребимую наивность в сочетании с не слишком выраженной интеллектуальностью.

Вот и получается, что «Сибилла Трелони ежегодно предсказывает смерть кого-нибудь из учащихся с тех самых пор, как начала преподавать в этой школе

».

Между тем если отвлечься от упорной попытки создать вокруг себя загадочно-мерцающую атмосфэру («Махайте на меня, махайте!»), Трелони не так уж плоха. На Невилла ничуть не злится, что он ей любимые чашки колотит, и что он опоздает, не в претензии (позанимайся дополнительно, дорогой, хорошо?). Право же, у каждого преподавателя свои недостатки. Профессионализма Снейпа ей сроду не достичь, но зато тиранить учеников, как он, Трелони никогда не будет.

Вообще она (вероятно, в рамках постмодернистских игр) весьма напоминает своего добродушного однофамильца из «Острова сокровищ», который, конечно, непрактичен, раздражающе бестолков и болтлив, но на деле неплох.

Как кажется авторам, Трелони заслуживает скорее жалости, чем раздражения или презрения: ведь она попросту страшно боится своего дара. Гордость Внутренним Глазом скорее напускная, а вот страх, который она не то закуривает, не то запивает, совершенно конкретен. Страх, что ничего не увидит, и ее погонят из школы. Страх, что увидит слишком много, действительно, чью-то смерть. А еще бывает, что пророчество, спущенное сверху, идет на таких жестких энергиях, что безжалостно отметает саму Трелони как личность, и от нее остается только «громкий, хриплый, совершенно не ее голос»…