Большая книга славянских мифов

Заслуживает внимания наблюдение современного исследователя Л. Прозорова о том, что в изначальных текстах былин Владимир Креститель нигде не носит отчество Святославич. Чаще всего он именуется Всеславичем. Это серьезный аргумент в пользу того, что наиболее древние сюжеты о русских богатырях связаны не с Владимиром стольнокиевским, а с каким-то его языческим предком. Скорее всего, это был Владимир Старый, сын Словена, правивший в Новгороде за девять колен до Рюрика или, в некоторых сюжетах, связанных с Галичем или Черниговом, его потомок Рогволод Рыжебородый, известный из скандинавских саг[47].

В свою очередь, с этим наблюдением также связана другая мысль Л. Прозорова о том, что жена и дочь былинного Владимира Красное Солнце – далеко не случайно выручают посаженных князем в погреб храбров. В некоторых текстах прямо говорится об изменах жены Владимира мужу. Впрочем, это нельзя считать простым проявлением похоти. Речь идет о сакральном языческом браке, когда жена (дочь) правителя одновременно является олицетворением плодородной земли, всех женщин общины.

Отсюда следует, по крайней мере, три важных вывода.

Во-первых, Волх Всеславьевич и Микула Селянинович – Ратарь Селягинович, Святогор не зря называются «стихийными богатырями». По мнению ученых, это полубоги, олицетворяющие различные стихии природы: лес, землю, горы. Причем, если Волх Всеславьевич имеет своих потомков (впоследствии с ним отождествляли исторических персонажей вроде Вещего Олега и полоцкого князя Всеслава Брячиславича), то Микула Селянинович и Святогор находятся как бы вне времени. Микула Селянинович продолжает олицетворять землю, пахарей-оратаев Руси и в пору христианства. Святогор остается чисто языческим персонажем. Он умирает, не оставив потомства (при том, что род великана Плёна, отца Святогора, не пресекается. Известен сын или потомок великана Плёна – Чурила Плёнкович).

Во-вторых, образы трех богатырей – Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича носят собирательный характер. В них смешались языческие и исторические персонажи позднейших эпох. Самым древним предшественником Ильи Муромца следует считать Илью Моровлина (Муравленина). Собственно былинный Илья Муромец включает в себя образы святого Илии Печерского и казака Илейко Муромца. Известен князь X века Олег Моравский. В «Саге об Олаве Трюггвасоне» упоминается некий Олий Русский. В «Деяниях данов» – Олимар (Олимир, Велимир?). Христианское имя «Илья», очевидно, было просто переогласовкой ставшего со временем непонятного, но близкого по звучанию, языческого имени. Логично предположить, что изначально Илью Моровлина звали Олием Моровлином.

Добрыня – воевода Владимира Святославича, по некоторым указаниям, сын Малка Любечанина, и Добрыня Никитич – близкие, но разные персонажи. Согласно былинам, Добрыня – родом из Рязани (первоначально, Резана, Резанова города), был сыном местного воеводы Никиты. В христианскую эпоху языческое имя-прозвище правителя – Резан – было забыто и сохранилось только в названии самого города.

Алеша Попович – самый младший из богатырей. Еще дореволюционные исследователи обратили внимание на то, что первоначальной формой имени Алеша было славянское Лешко (встречается в польских хрониках). По мнению Л. Прозорова, прозвище Попович также соответствует западнославянским и северорусским вариантам: Попялов, Попельвар, Попельчек.

В-третьих, поскольку речь идет об эпохе новгородской старины, когда северной столицей Руси правил другой Владимир, Владимир Старый (или Владимир Всеславич), не следует отождествлять предшественников трех богатырей с их более известными потомками. При том, что Олий Моровлин, Добрыня Резанович и Лешко Попялов «притягивают» к себе большинство наиболее архаических былинных сюжетов с участием Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича.

Сложно переоценить значение «Сказания о Словене и Русе…» (дошло до нас в рукописи XVII века), где, пусть и в псевдоисторической манере, упоминаются отсутствующие в «Повести временных лет» (XII века) предшественники Рюрика: князья Словен Старый, Рус, Илмера, Гостомысл.

Уже в XVIII столетии русским ученым В. Татищевым к ним были «добавлены» Вандал, Владимир Старый, Буривой (VI–VIII века). К сожалению, оригиналы источников, использованных В. Татищевым, впоследствии были утеряны. Словно дразня наше любопытство, еще больше имен называют германские саги и хроники: Гертнит, Гирдир, Вилькин, Илиас, Озантрикс, Вальдимар, Веспасий, Ендвинд, Иарн, Радбарт, Рандвер, Дий, Даксо и т. д.

Хотя со времен Н. Карамзина, автора известной «Истории государства Российского», сделанные В. Татищевым выписки из Иоакимовской летописи считаются малодостоверными, есть и противоположное авторитетное мнение профессиональных историков о том, что ряд фактов, приведенных в Иоакимовской летописи, не мог быть известен российским ученым XVIII века, но подтверждается другими источниками.