Большая книга ужасов, 2016

– Ну да, лицо набить! – охотно исправилась Маринка.

– Не советую, ребята. У него отец знаете кто?

– Знаем… – начал было Колька, но верный друг Егор вовремя ладонью закрыл ему рот:

– Коля знает! Но, друг Колька, пожалуйста, не надо таких словечек: здесь же дамы!

Женщина чуть усмехнулась, погладила дочку по голове и понесла корзину в дом. А Маринка вернулась на скамейку и снова залилась слезами. Я подумала, что теперь она оплакивает свой несостоявшийся компьютер.

– Ну, не плачь, – я уселась рядом и предложила: – Хочешь, сказку расскажу? Ты любишь сказки?

– Я ужастики люблю. И истории разные интересные.

– О, с моим дедушкой однажды интересная история была, – авторитетно поднял палец Егор Рюшин. – Он на рынке дворником работал. Однажды рано утром метет, вдруг видит – на газоне девочка сидит. Лет пяти, одетая в какую-то рвань, и бублик ест. Секунду назад не было – а теперь сидит. «Ты чья?» А она молчит. Он звонит в полицию, а связи нет. Оглядывается – а девочки уже и нет, и трава не помята. И спрятаться было негде, хоть он долго искал. Ему потом сказали, что видят там ее… иногда. И что в глаза ей лучше не смотреть. Он после этого уволился.

– Ой, а я видела на рынке такую девочку, – заоглядывалась Маринка. – Она не на траве сидела, а шла с мамой, но тоже ела бублик!

– Егор, зачем напугал ребенка своими глупостями?! – возмутилась я.

– Она же сама сказала, что любит ужастики.

– Да, люблю, они очень интересные! – Маринка посмотрела на меня обиженно: – А ты как моя мама – она тоже вечно кричит, что все ребенка пугают, а я уже не маленькая!

– Не маленькая, не маленькая, – закивала Ника Черная. – И я тебе, если ты не будешь бояться, тоже кое-что расскажу. Мой дедушка был… э-э, кладоискателем. И вот однажды он раздобыл карту, где было указано место клада. Это оказалось где-то далеко-далеко, в глухой степи. Приехал он туда, стал копать. Тут копает, там копает – никак не найдет. Долго морочился. И все это время краем глаза наблюдал, что неподалеку бегала собака. Точнее, не бегала, а возилась на одном месте – не то гонялась за своим хвостом, не то просто так вертелась. Но он не обращал внимания. А потом все же подумал: откуда здесь, в глухой степи, взялась собака, что она тут делает? Ведь собаки живут там же, где и люди. И когда он оглянулся на собаку, то увидел…

– Что? – широко раскрыла глаза Маринка.

– Когда он повернулся туда, то, что казалось ему собакой, вдруг разлетелось в разные стороны стаей ворон!

– Ой! – втянула голову в плечи Маринка. – А клад он нашел?

– Нет. Он бежал оттуда со всех ног.

– Наверное, это был какой-то волшебный клад, – авторитетно предположила девочка. – Нужно было заклинание произнести над тем местом, где собака бегала, он бы ему и достался.

– Я тоже так думаю. Но беда в том, что мой дедушка не знал нужного заклинания. Заговоренные клады – сложная вещь.

– А-а, понятно, – ответила Маринка с умным видом.

Я только вздохнула. Конечно, ей в семь лет все понятно. Может, она еще до сих пор в бабайку верит. Но годам к десяти бабайка, бука и чудовища под кроватью будут забыты, а уже к тринадцати-пятнадцати девочка станет взрослой, умной и перестанет вообще верить в домовых, ведьм и любую мистическую ерунду, разве что в парочку школьных суеверий.

Смешно сказать, но со мной все было наоборот. В пять лет я твердо знала, что подарки под елку кладет мама, волшебники живут исключительно в сказках, и никаких бабаек, домовых и привидений не бывает. В восемь была убежденной атеисткой-материалисткой, способной развенчать любые аномальные бредни. В девять убедилась, что все-таки кое-что существует, в двенадцать было покончено с атеизмом…

А сейчас мне почти шестнадцать, я верю и в призраков, и в вампиров, и в ведьм с их порчами и приворотами. Потому что трудно не поверить в то, что видела своими глазами.

– Постойте, а я вам не рассказывал, что однажды случилось в моей школе? – неожиданно подал голос Стас.

Это было что-то новенькое: Стас еще никогда не рассказывал страшных историй. Вдобавок он терпеть не мог разговоров о школе. Жил он далеко от нас и ходил не в нашу, а совсем в другую школу, которую, кстати, в этом году окончил.

– Не рассказывал.

– Тогда пропали два моих одноклассника. Классе во втором или третьем было, не помню. Короче, малышня желторотая. И было в нашей школе кретинское правило: до звонка в школу никого не пускали. Дождь, снег – жди во дворе. Нам-то, местным, не беда. Но были у нас ученики из поселка за городом, где школу закрыли и потому они ездили к нам. Они приезжали автобусом ровно за полчаса до начала занятий, и эти полчаса им приходилось торчать перед школой.