Большая Ордынка. Прогулка по Замоскворечью

Сразу за 1-м Казачьим переулком по правой стороне Большой Ордынки среди современных жилых и офисных зданий затерялся деревянный дом (№ 54) с большим мезонином и каменным фундаментом. В 1830-х годах усадьба принадлежала комиссионеру девятого класса Никите Васильевичу Лупандину. В середине XIX века домом владели купцы Быковские, ставшие позже мещанами. В 1908 году хозяином стал купец первой гильдии Николай Дмитриевич Комаров, который занимался скупкой леса, а также переработкой и оптовой продажей лесоматериалов. Он пригласил архитектора А.А. Бирюкова, который сделал значительную перестройку дома, расширив его с запада. Когда-то здесь была большая усадьба, от которой остался только главный дом, потому что остальная территория застроена зданиями с подземной парковкой. Недавно деревянный домик отреставрировали и сделали возле него автобусную остановку со скамейкой, на которой можно передохнуть и продолжить прогулку по Большой Ордынке.

Мимо дома № 56 проходишь как мимо укрепленной крепости, готовящейся к осаде. Здесь находится израильское посольство. Это место не всегда имело такой угрожающий вид. Было время, когда тут находилась усадьба и сад с пышно растущими деревьями и благоухающими цветами. В первой половине XIX века усадьба состояла из двухэтажного каменного главного дома, стоящего в глубине участка, и двух одноэтажных флигелей, симметрично фланкирующих парадный двор. В начале XX века усадьба по купчей крепости перешла от Елизаветы Дмитриевны Ремизовой к потомственной почетной гражданке Екатерине Николаевне Блохиной. После ее кончины в 1913 году душеприказчики Екатерины Николаевны представили в купеческую управу копию ее завещания, в котором говорилось: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Я нижеподписавшаяся, потомственная почетная гражданка Екатерина Николаевна Блохина, находясь в здравом уме и твердой памяти, делаю нижеследующее духовное завещание: Благоприобретенное владение мое в Якиманской части, второго участка, на улице Большой Ордынке, под № 347, завещаю в собственность Купеческому обществу с тем, чтобы в этом доме был устроен Приют для неизлечимых больных имени: Николая Васильевича, Анны Николаевны, Екатерины Николаевны и Сергея Николаевича Блохиных, для потомственных почетных граждан ни в каком колене не принадлежавших к еврейству и иноверческим вероисповеданиям. Приют должен быть устроен не менее, как на 15 мужчин и 15 женщин, и окончательное оборудование его для больных должно быть по возможности окончено к годовщине моей смерти. Означенное владение не должно быть ни продаваемо, ни закладываемо, и к нему не должно производиться никаких построек. Для того, чтобы больные пользовались лучшим воздухом, находящийся при доме сад не должен быть уничтожен, а должен поддерживаться в порядке, и двор должен остаться незамощенным, дабы имела возможность расти трава, как она растет в настоящее время, для лучшаго воздуха. Также не делать парового отопления, так как оно представляет вред здоровья больных. Для лучшаго питания больных иметь при больнице корову»[188]

.

Как видно из завещания, Екатерина Николаевна отнеслась к устройству приюта очень серьезно. Запрещая пристройки, она желала, чтобы только большая и лучшая часть дома была предназначена для больных. С этой же целью Блохина завещала иметь при приюте лишь приходящего доктора, чтобы он не занимал помещения в ущерб интересам призреваемых. Екатерина Николаевна оставила приюту стоячие старинные часы, книги, альбомы, портреты и некоторые иконы. Купеческая управа составила устав нового богоугодного заведения, который был утвержден московским градоначальником. Приют предназначался для не имеющих средств к существованию неизлечимо больных людей и содержался на доход от завещанного Блохиной дома на Рождественке.

Приют состоял в ведении Московского купеческого общества и управлялся советом из четырех попечителей, избираемых на три года. Дом Блохиной был переустроен внутри, а между ним и правым флигелем устроили пристройку-коридор. Повинуясь воле благотворительницы, купеческое общество распорядилось сделать в приюте не паровое, а водяное отопление. Второй этаж и часть первого этажа, обращенную во двор, обустроили под комнаты для больных. В оставшейся части первого этажа расположились кухня, покойницкая, лазарет и прочие службы. Персонал приюта поселился в мезонине главного дома.