Большая Ордынка. Прогулка по Замоскворечью

В благодарность за старательную службу, благочестивое усердие и значительные пожертвования Лямин стал кавалером орденов: Святого Владимира II степени, Святой Анны II и III степени и Святого Станислава II и IV степени. За выдающуюся общеполезную деятельность его пожаловали званиями коммерции советника и действительного статского советника. Перед самой смертью Лямин поучаствовал в еще одном богоугодном деле: создании Иверской общины сестер милосердия Российского общества Красного Креста – одной из предтеч Марфо-Мариинской обители. Лямин не дожил до торжественного открытия Иверской общины на Малой Якиманке нескольких месяцев. Умер Иван Артемьевич в 1894 году. Его похоронили на кладбище Свято-Донского монастыря. Над могилой была установлена часовня с неугасимой лампадой. Семейные захоронения Ляминых до нашего времени не сохранились.

Вдова Ивана Артемьевича Елизавета Семеновна продолжила заниматься благотворительностью и попечительством церквей, приютов, школ. В своем имении в Дмитровском уезде она построила бараки, больницы и прочие заведения для рабочих Покровской мануфактуры, которые до сих пор используются в качестве жилых домов. В 1903 году в доме Ляминых на Большой Ордынке была устроена домовая церковь Спаса Нерукотворного образа с куполом, возвышающимся над крышей. В особняке Ляминых некоторое время жила семья купца второй гильдии Г.Р. Рубинштейна – отца Антона и Николая Рубинштейнов. Возможно, великий Ф. Лист бывал в доме по этому адресу, потому что имел знакомство с Григорием Романовичем и восхищался талантом молодого Николая Рубинштейна. Впоследствии Лист назовет Рубинштейна лучшим исполнителем своей «Пляски смерти» и посвятит ему «Фантазию на темы «Афинских развалин».

В 1909 году Елизавета Семеновна передала особняк на Большой Ордынке с целью устройства в нем приюта для беспризорных детей и престарелых имени И.А. Лямина. Согласно «Положению о детских приютах» в попечители избираются лица, которые пожелают содействовать поддержанию и распространению детских приютов и с этой целью примут на себя обязательство ежегодно вносить в кассы советов или попечительств установленную плату[154]

. Попечение приюта взял на себя старший сын Лямина Семен Иванович – наследник большинства паев Покровской мануфактуры. Кроме того, он был попечителем Московского среднего механико-техниче ского училища, Общества по распространению технических знаний, членом совета Московского купеческого банка, жертвователем убежища для слепых мужчин. Приют, расположившийся в особняке на Большой Ордынке, имел целью призрение бедных обоего пола детей, без различия звания, вероисповедания, сословия и происхождения, и доставление им рели гиозно-нравственного воспитания и первоначального образования[155]. В приюте содержалось шестьдесят детей и двадцать пять женщин, которым давалось полное содержание.

Лямины пожертвовали более миллиона рублей на строительство и устройство разных приютов. В конце жизни Елизавета Семеновна Лямина приняла монашеский постриг. Семен Иванович скончался в 1911 году, и его вдове Елене Григорьевне пришлось взять на себя управление фабрикой и попечение приютов. После 1917 года семье Ляминых пришлось уехать в Париж. Один из сыновей Семена Ивановича Иван Семенович стал композитором и пианистом – выпускником Парижской национальной консерватории и учеником Ж. Коссада. Во время Второй мировой войны Иван Семенович был убит шальной пулей, влетевшей в окно. Тремя годами ранее особняк Ляминых на Большой Ордынке был полностью разрушен в результате авиационного обстрела немецких самолетов. К тому времени приют уже закрыли.

В 1957 году архитекторами П.П. Зиновьевым и Л.З. Чериковером на месте дома Ляминых было сооружено внушительное для Замоскворечья тринадцатиэтажное здание в стиле советского монументального («сталинского») классицизма. Этот «замоскворецкий великан» стоит немного в отдалении от улицы. Дело в том, что дом построен в соответствии с действовавшим тогда проектом красных линий, по которому Большая Ордынка расширялась более чем вдвое. К счастью, проекту не суждено было реализоваться и расширение не состоялось. Таким образом, между зданием и Ордынкой появился сквер, который, впрочем, недоступен для обычных людей, потому что обнесен высоким железным забором с острыми пиками. Особую парадность зданию придает огромный, в несколько этажей четырехколонный портик дорического ордера, завершенный массивным фризом и карнизом. Сейчас исполинское сооружение выглядит непривычно среди относительно низеньких особняков. Но еще до строительства министерского здания, согласно генеральному плану реконструкции Москвы 1935 года, Большая Ордынка должна была стать одной из основных сквозных магистралей, пересекающей центр города и соединяющей Останкино и Серпуховское шоссе.

Чтобы иметь хоть какое-то представление об изменениях, которые могли затронуть Большую Ордынку, приведу выдержку из постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 10 июля 1935 года: