878 Я всякому, ты знаешь, рад.
879 И завиральные идеи эти брось.
880 Ах! тот скажи любви конец,
Кто на три года вдаль уедет.
881 Мне совестно, как честный офицер.
882 Мы с нею вместе не служили.
883 При мне служащие чужие очень редки;
Все больше сестрины, свояченицы детки. <…>
Как станешь представлять к крестишку ли,
к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!
884 Засели мы в траншею:
Ему дан с бантом, мне на шею.
885 Вот молодость!.. – читать!.. а после хвать!..
886 Вакансии как раз открыты;
То старших выключат иных,
Другие, смотришь, перебиты.
887 Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы;
Об них как истинный философ я сужу:
Мне только бы досталось в генералы.
888 «…Едва / Где сыщется столица, как Москва».
– «Дистанции огромного размера».
– «Вкус, батюшка, отменная манера;
На всё свои законы есть».
Чаще цит.: «Дистанция огромного размера».
889 У нас уж исстари ведется,
Что по отцу и сыну честь.
890 Дверь отперта для званых и незваных,
Особенно из иностранных.
891 На всех московских есть особый отпечаток.
892 В пятнадцать лет учителей научат!
893…А придерутся / К тому, к сему, а чаще ни к чему,
Поспорят, пошумят, и… разойдутся.
Прямые канцлеры в отставке – по уму!
Отсюда позднейшее выражение «о том, о сем, а больше ни о чем».
894 Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой.
895 К военным людям так и льнут,
А потому, что патриотки.
896 Пожар способствовал ей много к украшенью.
897 Дома́ новы, но предрассудки стары.
898 И славно пишет, переводит.
899 А судьи кто? – За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма.