Бомарше — Лекуантру, своему обвинителю. Шесть этапов девяти самых тягостных месяцев моей жизни

— Господа, все мои усилия тщетны, если вы не присоедините к ним ваших. И если вы желаете удержать мои средства после того, как я передам вам право собственности, ради того чтобы подогреть мое рвение (хотя после тех огромных жертв, на которые я пошел, в нем нет никаких оснований сомневаться), я пойду и на это; но я отказываюсь определять, каков должен быть торговый процент при такой странной и глубоко мне отвратительной мере предосторожности с вашей стороны. Вычислите его сами, вы или комитеты. Я ставлю лишь одно условие. Я претерпел такие утеснения, что опасаюсь оказаться, если вас сменят, во власти других министров, таких, каких вдобавок я уже знавал; в один прекрасный день они попросту откажут мне в моих правах, мне это испытание слишком знакомо: я уже хлебнул досыта!

Я прошу, чтобы тотчас по получении вами оружия в Тервере, когда вы окончательно убедитесь, что владеете им, и избавитесь от опасений, что я могу продать его когда-либо кому-нибудь другому, — деньги, предназначенные в уплату за него, были бы положены на хранение у моего нотариуса, чтобы гарантия была взаимной и чтобы меня не ждали в дальнейшем всякие пакости,

вроде запретов и патентов, и, главное, чтобы мне не пришлось месяцами хлопотать о получении того, что мне причитается. Я прошу также, чтобы ваше право владения исчислялось с момента моего договора с г-ном де Гравом, поскольку я трачусь на проценты, складские расходы и всякие прочие выплаты, — именно с того момента. На этих условиях — я не возражаю.

Вновь было испрошено мнение комитетов. Помещение денег на хранение было сочтено требованием справедливым, поскольку я передавал право владения, и надлежащий акт был составлен в канцелярии этих министров. У меня есть его черновик с чернильными и карандашными пометками военного министра и одного из столоначальников на полях. Лекуантр

, я вручу его вам, он у меня в портфеле. Этим-то портфелем, где содержатся все мои доказательства, я и хочу вас обольстить и подкупить, вас и Конвент, пусть еще раз окажется прав некий великий газетчик[29], отлично известный вам всем!

В качестве лица, которое может принять оружие в Тервере, был предложен г-н де Мольд, как генерал-майор, опытный в такого рода делах, — на него уже столько раз возлагалась закупка оружия! Я принял предложение с удовольствием, хотя знал его только понаслышке, как человека сведущего.

Что касается вопроса о торгово-промышленном проценте на мой замороженный капитал, то он, как мне сказали, долго обсуждался в комитетах.

— Поскольку вы отказались говорить на эту тему и положились на их решение, вам предлагают, — сказал мне один из министров, — пятнадцать процентов; отвечайте напрямик: вы согласны?

— Господа, — сказал я им, — если это возмещение за мои денежные жертвы Франции, поскольку я отдаю вам мои ружья по первоначальной цене, хотя я и мог бы получить за них гораздо больше, то я на это не согласен, потому что предлагаемое возмещение никак не соразмеряется с жертвой, а также потому, что я не беру платы за поступок, совершенный по повелению гражданского чувства. Если же это торговый процент на мои деньги, удерживаемые вами вопреки моему желанию и по непонятным для меня причинам, то вы куда больше меня обяжете, если заплатите сразу по получении оружия и сбережете ваши проценты

, которые для меня чистое разорение. Для дела нужны капиталы, проценты годятся одним бездельникам. Что касается расчета со мной только по окончании войны, то я и на это не могу согласиться, если вы не вернете мне часть денег и не дадите тем самым возможность продолжить главное дело, начатое мною помимо собственной воли. А лучше всего было бы, чтобы со мной просто расплатились без всяких процентов, предлагаемых вами в качестве возмещения убытков: ибо ни один заем из сделанных мною ради этого несчастного дела не обошелся мне, если учесть все расходы, в процент, до такой степени ничтожный, как предлагаемый вами за удержание моих денег на неограниченное время. Размер этой потери не поддается исчислению; спросите все купеческое сословие.

Господин Вошель из артиллерийского управления, который был докладчиком по делу, взял слово и сказал, что, если я соглашусь принять проценты, предлагаемые мне взамен задерживаемого капитала, то мне выплатят сто тысяч флоринов наличными в счет стоимости оружия, при условии, что я приму поручения к оплате на разные сроки.