Бомарше

В этой постыдной пьесе каждое действующее лицоЭто персонифицированный порок во всем своем уродстве.           Бартоло представляет нам скупость;           Альмавива — соблазнитель;           Его нежнейшая половина — неверная жена;           Лакей — пошлый вор;

           Марселина — мегера;           Базиль — клеветник;           Невинная Фаншетта чересчур послушна!           А весь пылающий от любви, по виду — чистый херувим,           Паж на деле отъявленный развратник,           Ему покровительствует хитрая Сюзанна,

           Она помогает ему одновременно быть           Любовником жены и фаворитом мужа.Какие манеры, какие нравы представлены нам все сразу на сцене!Выразителем духа этого произведения является Бридуазон,А что касается Фигаро, то этот плут           Возмутительным образом похож на своего господина!

           Это столь очевидно, что становится страшно.           Но чтобы увидеть на сцене все пороки сразу,Партер хором вызвал на сцену автора.

Бомарше не смог оставить этот выпад без ответа, но его реплика оказалась весьма неуклюжей, поскольку он заявил, что последняя строка стиха должна была бы звучать так:

Подкупленные бездельники вызвали на сцену автора.

Он вообще мог не обращать внимания ни на какие эпиграммы, поскольку успех его был беспрецедентным в истории театра. Тем, кто продолжали твердить, что пьеса провалится, ответила Софи Арну: «Да, но она будет проваливаться еще пятьдесят раз кряду», а действительность оказалась еще чудеснее, так как пьеса была сыграна шестьдесят восемь раз подряд и это тогда, когда и двадцать спектаклей считались огромным успехом.

Это не мешало ни критике, ни похвалам. Башомон назвал «Женитьбу» литературным уродством, галиматьей и мешаниной и удивлялся, как публика в течение трех часов могла выдерживать подобную бредятину. Мейстер поражался тому, что нашелся человек, который осмелился писать «с такой беспримерной дерзостью о сильных мира сего, их нравах, их невежестве и их подлости». Лагарп в своей статье был более снисходителен к Бомарше, чем в письмах, и, осудив выпады против власть имущих, прозвучавшие в монологе пятого акта, все же признал, «что динамичность и веселость пьесы перевешивают все недостатки и что если критиковать Фигаро легко, то не смеяться трудно».

В знаменитой «Тайной переписке» Метра отмечал, что никто не освистывал наиболее дерзкие реплики: «До сих пор господа смеялись над слугами, здесь же, наоборот, слуги смеются над господами; так как низшие сословия весьма многочисленны, стоит ли удивляться, что спектакль собирает такое количество зрителей из этого сословия, коих влечет к себе Фигаро… Можно подумать, что все эти люди приходят отдохнуть от своих несчастий, посмеявшись над теми, кто в них повинен».

«Хотя Фигаро многим показался смешным, он никому не показался высоконравственным», — писал Гара, которого перещеголял Дюрюфле: «Если Бомарше хочет исправить нравы, высмеивая их, то он перегибает палку, поскольку только вредит им этим». А Черрути в письме к маркизе де Буфлер, напротив, очень хвалил пьесу:

«„Женитьба Фигаро“ самая забавная и веселая комедия, самая дерзкая и ловко придуманная вещь на свете… если бы не моя болезнь, я вновь бы пошел на нее, чтобы посмеяться, посвистеть, поаплодировать. Безумие — неотъемлемая часть ее».

Самый взвешенный анализ пьесы сделал блестящий критик Сонье в своей брошюре, посвященной «Женитьбе Фигаро»:

«Все признают, что г-н де Бомарше умеет так шутить, что ни один самый холодный и самый апатичный человек не может удержаться от смеха, что никто лучше него не умеет использовать смех — это опасное оружие, теряющее силу в неумелых руках, что безупречную точность слога ему удалось совместить с элегантностью и легкостью стиля. А коль скоро ко всем этим достоинствам он добавляет умелую прорисовку деталей, точность и яркость характеров выведенных им на сцену персонажей и не нарушает тех правил, которые оставили нам великие умы античности и которым следовали лучшие писатели эпохи Людовика XIV, то его творение можно смело поставить в один ряд с произведениями величайших мастеров и с уверенностью сказать, что оно заслужит одобрение потомков».