Бомарше

Г-жа де Виллер умоляла своего возлюбленного не упорствовать; в качестве последнего аргумента она использовала плачущую Евгению, которую взяла с собой на свидание в тюрьму. Слезы дочери вынудили Бомарше сдаться и возвратиться домой, но, чтобы продемонстрировать свою независимую позицию по отношению к власти, он отправил герцогу де Лавальеру письмо с просьбой об отставке с поста старшего бальи Луврского егермейства и Большого охотничьего двора Франции.

В письме Гримма от 20 марта 1785 года читаем:

«Сейчас только и разговоров, что о г-не де Бомарше, все задаются вопросом, останется ли он теперь во Франции. Кое-кто даже утверждает, что он распродает своих лошадей и готовится уехать за границу. Другие уверяют, что он ведет себя как обычно и все такой же наглец. Но большинство все же сходится на том, что его несколько приструнили во время заточения в тюрьме Сен-Лазар, там он сказался больным и под этим предлогом добился, чтобы к нему допустили его врача, а также его кассира — якобы для решения неотложных дел.

Также все говорят, что в тюрьме г-н де Бомарше перестал следить за собой и мыться, что он отрастил бороду и отказался покинуть тюрьму, когда комиссар полиции явился объявить ему, что он свободен; говорят, он требовал, чтобы ему объяснили причину его заточения, и этот комиссар, его друг, был вынужден вправить ему мозги и посоветовал принять оказанную милость без каких-либо дополнительных условий, и тогда он завернулся в свой плащ и предоставил полицейским исполнить возложенное на них поручение, то есть доставить его домой».

Сегодня нам известно, что своим освобождением Бомарше обязан заступничеству графа д'Артуа, который со всей прямотой заявил Людовику XVI: «Сир, ваши подданные готовы пожертвовать ради вас своим благосостоянием и своей жизнью; вы имеете над ними власть, которую дает вам ваше верховное положение, но власть эта не распространяется на их честь, а вы посягнули на честь г-на де Бомарше».

Людовик XVI якобы ответил брату, не скрывая своего смущения: «Ну и что вы хотите, чтобы я сделал? Может быть, мне пойти извиниться перед ним?» Эти слова вполне соответствовали характеру короля. Он лично ознакомился с мемуаром, адресованным ему узником, и через Калонна ответил ему, что удовлетворен «высокой нравственностью и сдержанностью, кои тот продемонстрировал». Это были те самые извинения, которых добивался Бомарше: он требовал также правосудия, и король выразил сожаление по поводу своего решения, а ведь монаршая воля была высшей инстанцией в государстве. Что касается общества, то оно выразило свое отношение к Бомарше в том числе и тем, что на одном из спектаклей «Женитьбы» присутствовал кабинет министров в полном составе.

Тогда король пригласил Бомарше в Театр Трианона на поставленного там «Севильского цирюльника», в котором сама королева исполняла роль Розины, граф д’Артуа играл Фигаро, а граф де Бодрей — Альмавиву. «Вне всякого сомнения, — писал Гримм, — невозможно было принести ему извинение за нанесенное оскорбление в более деликатной и лестной форме».

В своем мемуаре Бомарше не забыл упомянуть о тех финансовых трудностях, которые ему приходилось терпеть из-за недобросовестного отношения Америки к погашению своих долгов; он попросил выделить ему кредит и получил от Казначейства 800 тысяч ливров, не иначе как в качестве компенсации за свое тюремное заключение. Но то, что он приобрел в одном месте, он сразу же потерял в другом, поскольку архиепископ Парижский подал на него жалобу за аморальное поведение, но не в качестве автора «Женитьбы» — это был уже пройденный этап, а в качестве издателя Вольтера. 16 июня 1785 года, сообщается в «Тайной переписке», духовенство направило министру юстиции длинный мемуар, в котором потребовало уничтожить оба издания собрания сочинений Вольтера, печатающихся в Келе. Издатель, говорилось в мемуаре, не только потворствовал читателям в их тяге к роскоши, выпуская дорогие и богато оформленные тома, но также старался посеять ядовитые семена в среде простого народа, распространяя дешевые книжки. Когда об этом доложили королю, тот воскликнул: «Опять проделки Бомарше!» — и запретил продажу этих изданий Вольтера.

Этот королевский запрет принес Бомарше новые финансовые проблемы, превратившие предприятие по выпуску собрания сочинений Вольтера в самого настоящего банкрота. В этом эпизоде в полной мере раскрылось досадное непостоянство характера Людовика XVI, ставшее одной из причин падения трона. В 1785 году, помимо опрометчивого решения, ударившего по Бомарше, король принял еще одно подобное решение: 15 августа в порыве необузданного гнева он приказал арестовать прямо в Зеркальной галерее кардинала Рогана, облаченного в торжественные одежды и готового произнести перед всем королевским двором мессу по случаю праздника Успения Богородицы.