Бомарше

К твоим ногам кладем свободу,В тебе мы добродетель чтим.Даруй же счастие народуПравленьем праведным своим!Тебя на царство он венчаетИ власть свою тебе вручает!

Но это было еще не все, существовал также куплет о разрешении брака священникам. На жалобный вопрос:

Мы бедные жрецы, служащие богам.Ужель не суждено земного счастья нам? —

конституционный монарх Тарар отвечал следующее:

О нет! Пускай падут преградыНасилья тягостных цепей,И ниспошлет вам ГименейДни благоденственной отрады!Гражданский долг — и для жрецаЕсть долг супруга и отца!

Эти изменения отнюдь не украсили творения Бомарше, а кое-что просто-таки пошло ему во вред. Имеется в виду куплет о свободе негров. Идея эта была более чем актуальной в тот момент, и Бомарше не мог не воздать ей должное, но как истинный капиталист в душе он ее не принимал. В результате куплет этот, музыку к которому Сальери специально прислал из Вены, получился до крайности нелепым:

Хвала! Хвала!Негр черный — бедная была!

Терпела горькая удел.Но добрый белый пожалел!За тебя, о добрый белый.Негр отдаст душу и тело!          Кровь прольет!          Жизнь дает!Будет негр работать дело,За твоя, о добрый белый.За твоя народ — моля

Наша бога Урбаля!Урбаля! Урбаля!

Эти куплеты вошли в финальную сцену оперы, дописанную Бомарше и озаглавленную «коронование Тарара». Новую версию оперы собирались представить на суд публики вечером в праздник Дня федерации, но многочисленные препятствия помешали воплотить эти планы в жизнь. Вначале рукопись «Тарара» с внесенными дополнениями представили на утверждение мэру Парижа астроному Байи; ознакомившись с ней, тот наложил следующую резолюцию: «Не вижу никакой опасности в том, чтобы дозволить постановку этого коронования и начать подготовку к ней, при условии, что г-н де Бомарше изменит и смягчит две строки, как он мне это пообещал.

22 июня 1790 год, Байи».

Чтобы читатель получил представление об умонастроениях, царивших в тогдашнем обществе, следует напомнить эти две строки, вызвавшие неудовольствие мэра:

У нас лучший из царей,Клянемся умереть за него.

В своем окончательном варианте новая версия «Тарара» была показана в Опере лишь 3 августа 1790 года. Это был оглушительный провал: аристократы и патриоты, имея на то разные причины, дружно освистали «Тарара». Бомарше, желавший угодить всем сразу, в результате не угодил никому. Возмущение публики достигло апогея, когда в финале герой, преграждая путь солдатам, готовым убить тирана Атара, исполнил арию, в которой были слова:

Изменники! Забыли вы присягу?Вы помнить долг царю должны!

Лафайет и Байи вынуждены были вызвать Национальную гвардию, чтобы восстановить в зале порядок.

Несмотря на многочисленные протесты, Бомарше оставил новую версию «Тарара» в форме конституционной монархии и даже посылал судебного пристава к актерам, отказывавшимся играть пьесу в таком виде, в котором она просуществовала до 10 августа 1792 года, после этой даты ни о какой монархии уже больше не могло быть и речи.

Но перевоплощения «Тарара» на том не закончились. После периода Террора Опера решила возобновить постановку. Бомарше, находившийся в это время в вынужденной эмиграции, передал через супругу протест по поводу постановки оперы в усеченном виде, а именно без ее оригинального пролога. Характер главного героя также был изменен на потребу дня, и, превратившись в республиканца, генерал Тарар вопрошал:

Трон! Друзья, что осмеливаетесь вы говорить?Как можете вы, когда, к вашему счастью, тирания сгинула.Вновь желать нового царя!

И на возражение: «А кто же может нами править?» — отвечал: «Закон!»

Научитесь пользоваться благом, которое посылает вам небо.Скинув ненавистное иго,Сохраните свою свободу.

Это была последняя постановка «Тарара» при жизни Бомарше, но опера еще дважды ставилась после его смерти: в 1802 году при Консульстве, с изменениями, текст которых не был найден, а потом, в 1810 году, в своем пятом варианте, когда Тарар вновь превратился в защитника монархии.