Бомарше

«Музыка к „Тарару“, — писал один из критиков того времени, — ничего не добавит к славе ее автора: по общему признанию, она гораздо слабее музыки к „Данаидам“. Сольные партии, которые мы там слышим, самые простые и заурядные, речитатив почти всегда невыразительный и утомительно монотонный, несколько хоровых партий, правда, звучат красиво и мелодично, но этого, к сожалению, не скажешь об ариях и музыке к танцам. Лишь два или три фрагмента, в частности, ария Кальпиджи в третьем акте, единственные действительно приятные вещи из всей музыки к этой опере».

Сальери, по всей видимости, слишком точно выполнил поставленную перед ним задачу заставить музыку служить тексту. Бомарше выразил свое требование следующим образом: «Напишите мне музыку, которая слушается, а не командует, которая подчиняет все свои эффекты мелодике моего стиха и интересам моей драмы».

Чтобы добиться успеха, удовлетворив данное требование, нужно было иметь либретто, способное само по себе вызвать восхищение публики, но, к сожалению, это был совсем не тот случай. Стихи Бомарше были так же слабы, как бедна музыка Сальери.

При этом сам замысел произведения, схожего с «Женитьбой Фигаро» своей перенасыщенностью и хитросплетением множества событий, не был лишен занимательности и оригинальности.

«Тарар», идея создания которого, судя по названию, была навеяна сказкой Гамильтона «Цветок терновника», частично повторял сюжет персидской сказки «Садак и Каласрад». Бомарше предварил свою драму прологом, в котором Природа вместе со своим возлюбленным — Гением Огня — создает действующих лиц произведения. Этот довольно оригинальный прием чем-то сродни более поздним изысканиям Пиранделло. Итак, как же появились герои оперы? Оказавшись перед выбором, кого же из двух теней сделать царем, Гений Огня возложил на обеих свои руки и превратил одну из них в императора Атара — деспота Азии, а вторую сделал солдатом без рода и племени.

Именно этому последнему отводилась самая благородная роль, ибо бедный солдат по имени Тарар, воплощение добродетели и разума, должен был восстать против тирании Атара, который ко всему прочему отнял у него жену. Мужество Тарара помогло ему преодолеть все препятствия и завоевать любовь и признание народа. Тарар — это своего рода Фигаро, который превыше всего остального ставит долг и который, благодаря своим личным достоинствам, из самых низов общества, к коим принадлежал по рождению, поднимается до его высот — восходит на трон свергнутого Атара, а тот, потеряв власть, предпочитает наложить на себя руки. Основная мысль этой весьма символичной и помпезной драмы сконцентрировалась в одном катрене, ставшем лейтмотивом оперы:

Хотя б ты был рожден с короной на челе,

Тебя ее сиянье не возвысит.О смертный, все твое величье на землеОт свойств души твоей зависит![12]

Эти стихи едва ли не единственное, что сохранилось из всего того нагромождения слов, которое представлял собой «Тарар»; кстати, до Бомарше подобную мысль уже высказал Вольтер, и сделал он это гораздо удачнее. Совершенно непонятно, как такой умный человек, как Бомарше, мог потратить столько времени и сил на сочинение столь бездарного произведения и думать, что оно может понравиться публике. Правда, насчет этого последнего он не совсем ошибся. Со времени создания «Женитьбы Фигаро» он был самым популярным драматическим автором Франции, а может быть, и всей Европы. Моцарт уже вывел персонажей Бомарше на оперную сцену, так что после «Свадьбы Фигаро» «Тарара» ждали с нетерпением. Помимо всего прочего у Бомарше возникли кое-какие проблемы с цензурой, заставившей его изменить некоторые стихи, обличавшие тиранию, а это еще больше разожгло любопытство публики.

Премьера «Тарара» состоялась 8 июня 1787 года, постановка потребовала колоссальных затрат: декорации обошлись в 30 тысяч ливров, костюмы в 20 тысяч. Первые спектакли шли при большом стечении народа. В начале сентября Бомарше писал вернувшемуся в Вену композитору:

«Ну вот, мой дорогой Сальери, получите наконец причитающуюся вам долю прибыли, я могу с полным правом назвать ее просто великолепной, поскольку сегодня идет восемнадцатый спектакль, а публика продолжает валом валить на оперу. Восьмого числа этого месяца — великий день в Сен-Клу — вы заработали 4200 франков, тогда как в прошлом году в этот же день некое прекрасное произведение принесло лишь 600 франков.

Bravo, саго Salieri!

Передайте от меня привет этому исполину, который зовется Глюком».

Успех, которым пользовалась опера у публики, скорее удивленной, чем восхищенной ею, продолжал сопутствовать «Тарару» и в начале 1788 года. Судьба этой посредственной оперы оказалась необычной в том числе и из-за изменений, не раз вносившихся автором в ее либретто.

В 1790 году, верный привычке переделывать свои творения в угоду обстоятельствам, Бомарше превратил Тарара в конституционного монарха, что было созвучно политическому моменту: