Бомба для монополии

Гордон Беннет обзвонил четырех секретарей Полковой ассоциации, которых он знал лично. Они выдали ему огромное количество имен и адресов. Затем он сложил три немнущиеся рубашки, трое трусов и три пары носков в рюкзак, туда же положил запасной гернсейский свитер, джинсы и принадлежности для бритья. Напоследок он удостоверился, что атлас автомобильных дорог Британии лежит в «бардачке» его «шевроле».

— И вот мы скажем «до свиданья» владеньям Микки Мауса, — мурлыкал он себе под нос, проезжая мимо фабрики.

В Ламбете, в спальне, спрятанной в краснокирпичном лабиринте входов, лестниц, лифтов и открытых коридоров, Уинстон Смит лежал в постели с Розмари Фитц, шестнадцатилетней цыпочкой, которая гуляла после двойного срока в GCSE — учреждении, которое называлось «Обучение уходу за детьми».

Она была красавица. Ее груди, хотя и небольшие, были так тверды, что они едва колыхнулись, когда она поднялась и опустилась на его тело. Соски цвета спелой сливы, по контрасту с ее кожей казавшиеся пурпурными, покачивались надо ртом Уинстона. Ее тугой широкий зад, казалось, обхватывал его член по всей длине.

Пятью минутами раньше, когда она впервые подержалась за него, она сказала:

— Черт, мужик, ты же никогда не введешь это в такую маленькую щелку, как моя.

А он ответил:

— Слушай, давай я лягу на спину, а ты сядешь сверху и введешь его так, как захочешь.

Потом были охи и ахи, а через пару минут, которые тянулись бесконечно, она наполовину села, наполовину встала на колени, и он начал привычные движения, стараясь избежать разочарования для них обоих. Неуверенно поначалу, потом со все большей уверенностью, она начала сама двигаться вверх и вниз, и теперь охи и ахи раздавались снова, но уже звучали совершенно иначе.

— О, черт, как ты приятно двигаешься, — воскликнул он. «Двести пятьдесят пять, — сказал он про себя, — двести тридцать девять». Но это было не нужно, его большие черные руки нащупали и сжали ее плечи, ее руки ритмично двигались по его груди, почти так, как если бы она делала массаж сердца, затем они разом кончили, и она завертелась на нем, корчась со стонами, так что он мог чувствовать спазмы внутри ее, каких он никогда не ощущал прежде, и его член выскользнул.

— Девочка, — сказал он, когда его дыхание успокоилось настолько, что он смог говорить, — это было великолепно. Лучше у меня никогда не было.

Задыхаясь, она проговорила:

— Ты говоришь это всем девчонкам.

Это было правдой, но он попытался обратить все в шутку.

— Как ты об этом узнала?

— Моя мамаша сказала мне, — и она захихикала, но тут же оборвала смех. — Боже, ты слышишь это?

Он слышал, его уши были так же настороже, как в джунглях Брунея три года назад.

— Передняя дверь заперта?

Она кивнула, глаза ее расширились и побелели от ужаса.

— Это мои братцы, должно быть. Мамаша на работе. Они убьют тебя.

Когда дверь начала открываться, Уинстон припер ее стулом, влез в свои плавки, закружился в поисках рубашки, но тут стул поддался неистовому натиску снаружи.

— Рози, хренова ты шлюха, мы знаем, что ты там с этим жеребцом Уинстоном, и он будет на пару шариков легче, когда мы с ним кончим...

Стул разлетелся на куски, и двое братьев, один в среднетяжелом весе с серьезными намерениями, а другой его спарринг-партнер, влетели внутрь, а Уинстон одновременно выскочил. Через окно.

Он сделал правильно. Квартира была с измененной планировкой, окна спальни и ванной выходили прямо наружу, выше и ниже были открытые лестницы, а входная дверь и окна другой комнаты выходили на средний этаж. Это было нелегко, и он заработал неприятную царапину на спине, но это было все же лучше, чем лететь вниз с четвертого этажа.

Он срезал путь до лифтов и лестничных клеток. Добравшись туда, он остановился и прислушался. Ни звука. Затем донесся издалека вопль. Вниз? Нет, именно этого они и ждут. Тогда...

Один ждал его за первым поворотом, а другой топотал по лестнице, чтобы отрезать его от выхода. Уинстон развернулся, прыгнул вниз по лестнице и встретил второго хорошим ударом, который мог бы снести этому боксеру голову. Тот видел это, и принял удар своим могучим плечом, но даже так был отброшен назад в полуприсед. Уинстон перескочил через него на манер Дэйли Томпсона и оказался на свободе. Одна неприятность — он все еще был в чем мать родила, если не считать плавок, и враги были за спиной.

Он спустился на первый этаж, вылетел пулей из дверей, пробежался по двору прогулочным шагом, и увидел возможное убежище — «шевроле» на стоянке. Уинстон ввалился на заднее сиденье и крикнул:

— Давай, мужик, гони! Черт подери, сержант Беннет! Какого хрена вы здесь делаете?

— Ищу тебя, сынок. Что же еще?

Беннет поглядел в зеркало заднего вида и увидел двух здоровенных, весьма мускулистых черных мужчин, выбежавших из дверей в охотничьем азарте. Он включил зажигание.

— Ты мог положить их.

— Конечно, мог, мистер Беннет. Но вы же видели, они дрались всерьез. Я мог только убить их, чтобы они не убили меня. Или, — он припомнил что-то насчет того, чтобы сделать его на пару шариков легче, — не оторвали мне яйца.

Они свернули на Кеннингтон-парк роуд.