Бомба за пазухой

Алексей вспомнил, как они контратаковали под Смоленском. Бросок вперед, почти на открытой местности. А через двести метров кинжальный огонь немецких пулеметов. И тут же в воздухе засвистели мины. И тогда бойцы рванули лопатки и стали окапываться как бешеные. На ровной местности от мин защиты нет, только окопаться, зарыться, выкопать себе ячейку. И работали до остервенения, до крови на руках, со скрипом зубов, матерясь на чем свет стоит. Кто успел, тот остался жив. А потом через головы полетели наши снаряды. С закрытых позиций вела огонь крупнокалиберная артиллерия. Немецкие позиции вспучились черными фонтанами земли, полетели вверх доски, бревна, комья земли и какое-то тряпье. Алексей тогда уже знал, что это не тряпье, это все, что остается от людей под огнем артиллерии. Разносит в клочья! И им, если добегут, еще предстоит увидеть разбросанные взрывами внутренности и конечности. Не зря же говорят, что артиллеристам нельзя показывать результаты их работы. Свихнуться можно. И от этого спасет только ненависть к врагу. А потом снова приказ вперед, и еще двести метров. Если повезет, то пятьсот, и снова пехота падает под огнем пулеметов, и снова окапываться. И так несколько раз за атаку, пока не добежишь до первых строений, до стволов деревьев, до хоть какого-то естественного укрытия. И сколько раз было, что не добегали. Что откатывались назад. А потом снова и второй, и третий раз шли брать село. И каждый раз лопатка в твоей руке – единственное спасение под гибельным огнем.

Берег надвинулся неожиданно всей своей темной массой в пасмурной ночи. Граница прибоя хорошо видна даже без звезд и луны. Светлая пена хорошо окаймляет берег. Вся масса десантников на палубе торпедного катера шевельнулась, напряглась. Сейчас толчок корпуса, когда катер ткнется в берег, зароется носом в прибрежную гальку. Хорошо, когда есть такая возможность прыгать не в воду, а сразу на берег. Катера избавятся от груза, и мощные моторы стянут их с берега, и понесутся они за новой группой десантников. А они сейчас первая волна. И это не хорошо и не плохо. Бывает, что первая волна вся ложится на берегу и только потом, когда удастся подавить выявленные огневые точки, вторая волна выживает и пробивается вперед.

А бывает и иначе. Первая волна прорывается, закрепляется, а вторую высадить не удается. Немцы открывают огонь и топят катера, усеивают берег телами советских моряков, которым уже не добежать до нужной точки. Что ждет их впереди, не знает никто. Разведка дала приблизительные сведения, что-то могло ведь измениться. Выявить всю систему огневых точек может только бой. Но больше успокаивало то, что невозможно все побережье от Новороссийска до Керченского пролива сделать оборонительным рубежом. Немцы устроили оборонительные позиции в местах, удобных для высадки советского десанта. Значит, сейчас бригада высаживается в месте, крайне неудобном для этого.

Сильный толчок, да такой, что почти половина десантников повалилась на палубу. Но бойцы мгновенно вскочили и бросились на нос катера. Сходни упали на берег, но большинство десантников не воспользовались деревянными сходнями, а просто прыгали на берег, прыгали и в воду. Всплеск, топот ног по палубе, и тут же бойцы исчезали в ночи, сливались с рельефом берега. Зыков тоже вскочил, столкнулся с одним бойцом, с другим. Он пытался не потерять в этой суете Самохина.

Спрыгнуть удалось все же на сухое место, не набрав в сапоги воды. Вокруг прыгали десантники, лязгало оружие, слышалось хриплое дыхание, негромкие возгласы и команды. Люди бежали подальше от воды к склонам, кто-то уже карабкался вверх, торопливо поднимались по промоинам и неглубоким оврагам, прорезавшим склоны. Зыков бежал за Самохиным, слушая, как отваливают катера, как взревывают их двигатели. Наверняка на подходе следующая волна десанта. И тут ночной воздух разорвали взрывы. Грохотать начало спереди и слева, в небо взлетели осветительные ракеты, и на некоторое время показался шевелящийся берег. Множество людей бежали, карабкались. Сверху начали бить пулеметы, ночь прорезали трассирующие очереди. Со стороны моря тут же ответили крупнокалиберные пулеметы с катеров. Несколько раз гулко ответили пушки с «морских охотников».

«Обходи справа, там колючая проволока, – прокричал чей-то голос, – крючьями растаскивай, гранатами огонь!» Алексей бежал за всеми, то и дело пытаясь увидеть впереди Самохина. Он падал, снова вставал. Вокруг стреляли, рвались снаряды, кто-то бросал гранаты. Слева неожиданно разнеслось раскатистое «ура». Там грохот взрывов и автоматных очередей стал сильнее.