Бомбардировщики

— Быстро. Лопата в сарае. Закапывай кровь и ничего не забудь! — Ошарашенный Ливанов узнал по голосу дядю Степу.

Справившись со ступором, курсант схватил шапку Назмиева, запихал в нее остатки расстрелянной подушки и, раскрутив над головой, метнул в сторону оврага.

— Зря, надо было с собой забрать и на свалке выкинуть, — заметил энкавэдэшник.

Он уже отволок тело в сарай и сейчас яростно рыл снег неизвестно каким чудом взявшейся лопатой, хороня кровавые следы. Вдвоем они быстро прибрались на месте преступления. В последний раз придирчиво окинув взглядом тропинку и сарайчик, Степан Анатольевич хлопнул Владимира по плечу.

— Пошли, курсант, не ровен час, какого-нибудь придурка сюда занесет.

— А вы как здесь оказались? — это были первые слова, произнесенные Владимиром с момента появления дяди Степы и до того времени, как вдвоем они пересекли овраг и сейчас неторопливым шагом двигались по улице Ильича по направлению к горкому.

— Следил я за бывшим коллегой, — сплюнул сквозь зубы дядя Степа, умудрившись вложить в слово «коллега» неповторимый коктейль из ненависти и презрения. — Сам, если честно, хотел козла под статью подвести. Тут, гляжу, один юноша на тропе индейскую засаду устроил.

— Вы все видели?

— Не все, но вполне можно было понять, зачем ты в сарае два часа сидел. Я только не знал, как ты его порешить собрался: ножом или из ствола. А задумка с подушкой хорошая. Я бы не догадался. — энкавэдэшник одобряюще подмигнул Владимиру: — Да ты не робей. Все правильно сделал. Когда в часть возвращаешься?

— Завтра в 10.20 поезд отходит.

— Молодец, все подгадал и рассчитал. Если бы в летное не поступил, тебе прямая дорога была в войска НКВД, а затем в нашу школу. Я тебя еще с отрочества приглядел, рекомендацию написал куда надо.

— Спасибо, дядя Степа.

— Не за что. Не прошло твое дело или отложили в дальний ящик. Я не знаю. В одном только уверен — наш ты человек, и если что, всегда обращайся. Поможем.