Annotation

Шкалик Шкаратин ищет отца.Всего-то и слышал Женька Шкаратин об отце: "...Он не русский, а звали по-русски... Борисом. Фамилию не запомнила... Не то Сивкин, не то Кельсин... Китайская какая-то фамилия. А вот примета есть... пригодится теб... У него мизинец на руке маленький такой... культяпый. Найди отца, сынок".

Антон Филатов

Антон Филатов

Бомж, или хроника падения Шкалика Шкаратина

Антон Филатов

БОМЖ,

или хроника падения Шкалика Шкаратина

(Криминогенное повествование)

Книга первая

"Нравственная цель сочинения не в торжестве добродетели и не в наказании порока. Пусть художник заставит меня завидовать угнетенной добродетели и презирать торжествующий порок". Владимир Одоевский

Всего-то и слышал Женька Шкаратин об отце: "...Он не русский, а звали по-русски... Борисом. Фамилию не запомнила... Не то Сивкин, не то Кельсин... Китайская какая-то фамилия. А вот примета есть...

пригодится теб... У него мизинец на руке маленький такой... культяпый. Найди отца, сынок".

"Смотри, человек, как смешаны в тебе земное и небесное, как несешь ты в себе земной и небесный образы; и потому ты состоишь из ужасной муки и потому несешь в себе адский образ, что создан божественным гневом из мук вечности". Яков Бёме

Глава первая, предупреждающая

"Глоток свободы можно и не закусывать".

Неизвестный умник

На площади Третьего Интернационала Шкалик встретил закадыку, коллегу по Провинской экспедиции и сотрудника по котельной, Мишку Ломоносова. В формальном статусе Мишка был Носовым, а фамилию Ломоносов носил как знатное приложение к мужицкому лицу (лома - к своему, скособоченному в потасовке, носу). Но эта, присвоенная друзьями фамилия, шла ему как нельзя хорошо. Примечательно: нос у него был поломан под кривым углом, и сросшийся хрящ кривил ноздри криво, как прищуренный глаз, косящий взглядом в рюмку. Как и русский гений, вышедший из народа и триумфально вошедший в созданные им же академические эмпиреи, Мишка, прошел курс нескольких наук и был неплохим слесарем, электриком, крановщиком, даже водителем с утраченной квалификацией, и в свободное от труда время играл залихватски на баяне. На пьянках пробовал петь басом. Короче, немало соответствовал образу "холмогорского однофамильца". И если его суетливость и ртутная подвижность мало напоминали академическую степенность, но так как был Мишка в призывном возрасте мореманом и тельняшку, купленную по случаю, не снимал никогда, то широта его души не уступала ни морскому размаху, ни возвышенности хрестоматийного образа народного академика. В последние годы он сдал. В людным местах появлялся с унижающей достоинство опорной палкой, улыбался застенчиво и редко, горбился, а нос еще больше накренился и напоминал сгорбленную спину.

Шкалик был ему почти сын. Его роднило с Мишкой и некое неуловимое сходство: азиатский облик лица, хитрость глубоко сидящих глаз, не спешность в движениях, более похожая на крадучесть рыси... Экспедиционная жизнь на горных отрогах Саян, Кузнецкого Алатау и в степях межгорных котловин не единожды сводила их вместе в разных ипостасях: проходчиками и шоферами, котельщиками и слесарями на ремонтных базах, маршрутными рабочими в геохимических поисках и помбурами, да мало ли где ещё.

-- Брось палку, Ломоносов, -- строго приветствовал ироничный кореш поникшего закадыку.

-- Здравствуй, Евгений Борисыч, -- интеллигентно ответствовал Мишка и они пошли рядом. Не видевшись целую зиму, кореша были рады неожиданной встрече, ощущали прежнее расположение и приязнь. Как и раньше, в их молчании не было натянутости, отсутствие вопросов ничуть не тяготило.

На площади было людно. Свет, цвет и запах, объединившись в головокружительную ауру, бередили кровь. И никто - ни люд, ни птичьи колонии, насытившие парк и площадь, не избежали опьянения весной.

- Отца не нашел? - нарушил молчание Ломоносов, не вкладывая в вопрос заинтересованность, но одно лишь сочувствие.

-Где тут?.. - Вопросом на вопрос ответил Шкалик, принимая сочувствие, как должное. - Не здесь он... не его родина. Под старость на родину манит... надо и мне в деревню возвращаться. Чуешь, какой запах? - и, запрокинув голову, сильно потянул носом. - А ты здесь фатеру держишь, дядь Миша?

-- А у Тоськи ночую, -- неопределенно пахнул рукой Мишка. -- Тоську помнишь?

-- Это Звезда, чё ль? -- Заприпоминал Шкалик.

-- Как же... Та Танька была. А то - Тоська. Здорово расстегаи с минтаем делала. Но такая же похотливая. А ты сам где обитаешь?

-- А тута, неподалеку, -- так же неопределенно махнул рукой Шкалик. И совсем уже некстати добавил -- пока...