Бомж (СИ)

Расшифровки причастности используемого пистолета к Князеву и Варенникову я тоже не боялся. Посетив большой книжный, а затем, букинистический магазины на Красивом проспекте, я изучил раздел соответствующий раздел учебника судебной криминалистики, после чего купил серую брошюрку «Наставление по стрелковому делу. Пистолет образца 1930 года», и в своем убежище, поминутно сверяясь с наставлением, взаимно поменял затворы, ударники и курки у обоих пистолетов. Все-таки, «Макаров» проще и надежнее.

Очевидно, Дима понял, что он находится на самой грани, поэтому он перестал спорить и дерзить и уселся на землю, натянув вод зад полу ватника.

— За что Князь и Вареник убили Громова? — я говорил еле слышным шепотом, надеясь, что Плотников не опознает мой голос.

— Мужик, ты какую-то хрень говоришь… Откуда мне знать?

— Неправильный ответ. Еще раз соврешь, я тебя застрелю и пойду домой, пить вкусное пиво, жрать жаренное мясо и драть красивых телок, а тебя через два дня просто похоронят на кладбище, скажут два десятка красивых слов и забудут через год. Еще раз спрашиваю…

— Я от тебя впервые слышу, что его убили, а уж тем более…

Я поднял пистолет, направив его в лицо собеседника.

— Хорошо, я правда не знал, что они Громова хлопнули. Но они меня не во все посвящали…

— Насчет взрывчатки в курсе?

Дима отвернулся, помолчал, потом буркнул: — В курсе.

— Сколько человек вы взорвали?

— Я лично никого не взрывал. Только взрывчатку и детонаторы три раза привозил…

— Из Горного?

— Ты и это знаешь? Из Горного.

— Ну если ты ничего нового мне не можешь сказать, зачем ты мне нужен?

— Погоди, мужик. Я могу рассказать, кого они взорвали. Во всяком случае, про один случай. Они какого-то чувака утром, по дороге на работу, перехватили, типа, проедемте с нами, есть вопросы. На вас заявление поступило. Отвезли его на озеро, мол, надо на месте проверить показания, посадили на рыбацкий ящик, в котором заряд с детонатором был, и мужика вместе с ящиком этим взорвали. Потом я слышал, как прикалывались, что несчастный случай с браконьером на рыбалке случился, сам себя взорвал.

— Это все? Неинтересно.

— Стой, погоди, не стреляй. Скажи, что ты хочешь? Если я знаю, я все расскажу.

— Из чего ты в меня стрелял?

— Ревнаган. Вон, в поленнице спрятан.

— И что? Своим сказал, что в тебя из двух стволов палили, а ты живой остался?

— А что мне делать было? Мне пистолет табельный на «постоянку» не дают, меня начальник РОВД дважды пьяным поймал с оружием. А жить хочется…

— Точно, и тем, кого ты замочил, тоже жить хотелось…

— Я же никого…

— Я тебе сказал — еще раз соврешь — замочу.

— Да я, правда, никого не разу. Следить следил, оружие привозил, а вот чтобы стрелять — такого не было.

— Ладно. Наган где лежит?

— Второй ряд сверху, половинка полена с сучком, за ним.

— Вставай, в сортир иди.

— Мы же договорились — Дима не хотел умирать с деревянной будке, пахнувшей говном.

— Не боись, там посидишь, пока я не уйду. — я прихватил штыковую лопату, стоящую у сарая и двинулся вслед за, ежесекундно оглядывающимся на меня, опером. Перед самой будкой, я остановил Диму зловещим шёпотом:

— Стой, последний вопрос…\

— Ты же обещал!

— Я же сказал -контрольный вопрос, ответ на который я знаю. Соврешь — не обессудь, прямо в дерьмо скину. Внимание, знатоки — вопрос. Четвертый ваш, Руслан который, в ваших делах участвовал или нет?

— Мужик, я правда не знаю. — Дима прижал руки в груди, олицетворяя статую искренности: — в чем я участвовал — его рядом не было, но Князь очень хитрый и крученный, он мог свои дела параллельно от меня с Русей крутить.

— Ладно, заходи. Не бойся, не убью. Тридцать минут сиди. Потом можешь вылезать. Запомни — раньше попробуешь вылезти — не обессудь.

Дверь туалета я подпер штыковой лопатой, так себе преграда, на пару секунд максимум, но чисто символически. «Наган» из поленницы я забрал, после чего просто ушел. Передвигался перебежками, через дворы, к утру дошел до улицы Путейцев, где упал замертво и уснул, надеясь, что бесшумно в комнату никто не проникнет, а если начнут ломится, то я успею устроить славные пострелушки. В нагане оставалось три патрона, и к двум ТТ — два десятка. Успею пару минут повеселится, пока меня не пристрелят, но на этот счет волнения я не испытывал, мне, почему-то было не страшно.

Следующим днем. Локация — улица Путейцев.

Проспав несколько часов, я проснулся по сильной естественной надобности. Шатаясь, посетил развалины будки на выгребной ямой, потом заставил себя постирать изгвазданные в реке вещи, устроив банно-прачечный день прямо между железнодорожными путями, под неодобрительными взглядами, проходивших мимо, смазчиков и прочих железнодорожников с длинными молотками.

Пока развешанная по комнате одежда сохла, я досыпал оставшееся до вечера время, а, с наступлением сумерек решил посетить круглосуточное кафе возле вокзала — кишки от голода нестерпимо резало.