БондиАнна. В Россию с любовью

Впервые приехав в Лондон, я была поражена количеством бездомных. Они наводняли вокзалы и станции метро, дремали на скамейках в парках, сидели в спальниках прямо на тротуарах, даже на Оксфорд-стрит, и ежедневно толпились в огромных очередях около социальных организаций, раздававших еду и предлагавших ночлег. Бродяг можно назвать неотъемлемой частью Англии, её своеобразным культурным кодом.

Здешний климат позволяет таким людям спокойно жить на улицах в любое время года. Если верить газетам, большинство беспробудно пьют и сидят на тяжёлых наркотиках[3].

И теперь я — одна из них.

— Почему вы остаётесь под мостом, когда в мире столько возможностей? — не выдержала я.

Услышав вопрос, бородатый Боб неопределённо шамкнул губами, словно прикидывая в уме, как можно остроумно ответить, но так ничего и не придумал. Демонстративно порывшись в складках одежды, он достал пузырёк дешёвого спиртного и, дрожащими руками открывая его, проворчал:

— Мне и здесь хорошо.

Почему-то мне показалось, что ему неуютно под моим пристальным взглядом, и я стала смотреть на огонь. На ржавом боку бочки виднелась неровная полоса ярко-жёлтого цвета. В голове тут же вспыхнули воспоминания.

— В детстве я часто представляла себя жительницей Лондона. В моих мечтах далёкий город был как настоящий. Завёрнутый в одеяло тумана, он будто потерялся во времени.

— Красиво сказано, — вставила Мэрилин, словно желая поддержать.

Я почувствовала благодарность и улыбнулась.

— Помню, мне было лет пять. Я жила в Волгограде — это Россия. Тогда в стране были тяжёлые времена. На прилавках — пустота. Вокруг — серость. А я, глядя на советские панельки, представляла, как гуляю около Букингемского дворца. Стоя у подъезда девятиэтажки, задрав голову, я воображала, что смотрю на Биг-Бен. Когда-то я думала, что он такой большо-о-ой. — Я нарочно растянула последнее слово. — Мне так хотелось оказаться в Лондоне, жить тут, пройтись по пропитанным историей улицам, заглянуть в глаза людям, таким же, но будто бы совсем другим.

— Ну и как, заглянула? — Боб улучил момент, чтобы вставить очередной колкий комментарий.

Я не обратила внимания на его слова, ещё глубже погружаясь в воспоминания из детства:

— Один раз я поднималась по лестнице на третий этаж, и в одном из пролётов увидела, что по ступенькам течёт ярко-жёлтая краска. Кто-то разлил её по полу лестничной клетки. У стены валялась уже почти пустая банка. Если честно, почему-то в ту секунду этот солнечный ручей в унылом советском подъезде для меня стал символом надежды. Знаете, как это иногда бывает в детстве? Внутри рождается импульс, и у вас будто появляется особая миссия, как у секретного агента.

Я вытянула руки и сквозь пальцы посмотрела на языки пламени. Свою историю я рассказывала впервые, а тут ещё такие необычные слушатели.

— Вот и я тогда решила, что мне обязательно нужно, миновав краску, добраться до квартиры. «Если смогу проскочить, не запачкавшись, значит у меня всё получится», — сказала я сама себе. Будет у меня и Лондон, и двухэтажные автобусы, и счастливая жизнь. Смешно, правда? Глупо как-то даже. Но я так серьёзно этого пожелала. Прямо чувствовала, что это знак. У вас такое бывает?

Я интуитивно как оратор, пыталась вовлечь аудиторию. Мне и правда было интересно услышать ответ на свой вопрос.

— Хм, — протянула Мэрилин. — Почему-то судьба никогда не была ко мне благосклонна, и к моему маленькому Николасу тоже. Мы жили в старом обветшалом домике на окраине города, боролись за выживание каждый день. Николас был хилым мальчиком. Болезни и холод всё больше и больше ослабляли его юное тело. Мой Николас… Он очень сильно болел. Однажды в подворотне нашего дома я нашла старинную медаль, на которой был изображён ангел с поднятым мечом. И я не помню, почему… Я точно не могу сказать… Я увидела это как знак с небес и принесла его домой, и повесила на шею Николасу. С того момента наша жизнь изменилась. Николас начал выздоравливать, как будто ангел на медали защищал его от беды. А потом… — На глаза Мэрилин навернулись слёзы. Она всхлипнула и замолчала.

— Спасибо, Мэрилин, — повисла пауза, а потом я продолжила. — А мне тогда казалось, будто вся жизнь решается в эту секунду. Каждой клеточкой я ощущала: у меня будут силы преодолеть любые испытания в жизни, стоит лишь пройти эту полосу препятствий. А лужа радостной жёлтой краски между делом расползалась. Мне до квартиры оставался всего один пролёт. Я собралась с силами, разбежалась и, ловко наступая на ещё пока свободные от краски островки на полу, стала пробираться к цели.

Я вошла во вкус и так азартно рассказывала, что все невольно придвинулись ближе. Мэрилин, высунувшись из своего тряпья, вытянула шею. А Боб, вначале делавший вид, что не слушает, теперь не сводил с меня глаз.

— В какой-то момент я оказалась в западне. Цветная река, которую я планировала с лёгкостью перепрыгнуть, превратилась в море. Впереди не осталось пространства, чтобы поставить ногу. Тогда я решилась на отчаянный шаг.