Борьба и победы Иосифа Сталина

«Председательствующему ЦК партии коммунистов Ленину. Мы получили телеграфный приказ Троцкого... Мы считаем, что приказ этот, писанный человеком, не имеющим никакого пред­ставления о Южном фронте, грозит отдать все дела фронта и рево­люции на Юге в руки генерала Сытина, человека не только не нуж­ного фронту, но не заслуживающего доверия и поэтому вредного (курсивы мои. — К. Р.).

Губить фронт ради одного ненадежного человека мы, конечно, не согласны. Троцкий может прикрываться фразой о дисциплине, но всякий поймет, что Троцкий не Военный Революционный совет Республики, а приказ Троцкого не приказ Реввоенсовета Республики.

Приказы только в том случае имеют какой-нибудь смысл, если они опираются на учет сил и знакомство с делом. Отдать фронт в руки не заслуживающего доверия человека, как это делает Троц­кий, значит попрать элементарное представление о пролетарской дисциплине и интересах революции, фронта. Ввиду этого мы, как чле­ны партии, заявляем категорически, что выполнение приказов Троц­кого считаем преступным,

а угрозы Троцкого недостойными...»

Это обращение, подписанное: «член ЦК партии Сталин, член партии Ворошилов», заканчивалось предложениями: «Необходи­мо обсудить в ЦК партии вопрос о поведении Троцкого, третирую­щего виднейших членов партии в угоду предателям из военных специалистов и в ущерб интересам фронта и революции.

Поставить вопрос о недопустимости издания Троцким едино­личных приказов, совершенно не считающихся с условиями места и времени и грозящих фронту развалом. Пересмотреть вопрос о военных специалистах из лагеря беспартийных.

Все эти вопросы мы предлагаем ЦК партии обсудить на перво­очередном заседании, на которое, в случае особенной надобности, мы вышлем своего представителя».

Но дело заключалось не в доверии или недоверии мало из­вестному генералу, я в кадровой политике Троцкого. И уже сама ретроспекция деятельности Троцкого свидетельствует, что его по­литика была далеко не безупречной. Это и стало причиной трений между двумя наркомами.

Безусловно, присутствуя на месте событий, Сталин трезвее оце­нивал ситуацию, чем она виделась из-за зубцов Кремлевской стены. Но он не занимался «самодеятельностью». Еще приступая к реор­ганизации фронта и организации обороны Кавказа, он написал в Москву о своих намерениях, запросив полномочия непосредствен­но от наркома Троцкого.

И лишь когда стало ясно, что ответа не будет, он сообщил Лени­ну: «...Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей, свергать всех командиров и комис­саров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит».

Но не ошибался ли Сталин, столь решительно критикуя Троц­кого? Впрочем, поставим вопрос иначе: был ли Троцкий выдаю­щимся организатором Красной Армии?

Троцкий никогда не был военным. Он не имел ни военного, ни высшего образования, никогда и нигде не учился военному искус­ству, никогда не служил в армии. У него вообще не было никакого образования, кроме гимназического. И, кроме стороннего созер­цания баррикадных боев в Москве в революции 1905 года, он не имел никакого опыта ведения боевых действий. Троцкий не спла­нировал и не провел ни одной стратегической операции, заслужи­вающей изучения как пример искусства военачальника.

Вся военная деятельность Троцкого сводилась к расправам с не­угодными ему военачальниками, расстрелам «каждого десятого» красноармейца из строя и прочим расстрелам. Кровавыми жерт­вами этой политики Троцкого во время Гражданской войны стали: командующий кавалерийским корпусом Б.М. Думенко и его сослу­живцы М.Н. Абрамов, М.Г. Колпаков, СА. Кравченко; командую­щий 2-й Конной армией Ф.К. Миронов и многие другие командиры.

Да, от Троцкого во многом зависела кадровая политика армии. Однако привлечение в армию профессионалов не было его изобре­тением. И дело даже не в том, что, осознавая свою военную неком­петентность, собственное дилетантство, Троцкий пытался воспол­нить их услугами военспецов. Без знания и опыта бывших царских офицеров строительство регулярной Красной Армии становилось не­эффективным Это вытекало из закономерных обстоятельств: в Крас­ной Армии служило «около 43 процентов наличного к 1918 году офицерского состава, в Белой же — 57 процентов (примерно 100 000 человек)». «Из 100 командиров армий у красных в 1918 — 1922 го­дах 82 были «царскими» генералами и офицерами».

Все это прекрасно понимал и Сталин. Уже его успешная работа с военспецами Егоровым, Думенко, Буденным, Мироновым и мно­гими другими бывшими служащими царской армии — очевидное свидетельство его доверия профессионалам. И в конфликте с воен­спецами на Царицынском фронте речь может идти не о подозри­тельности Сталина к военспецам вообще, а лишь о конкретных людях, не отвечавших его критериям.