Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения

Этот дефект сознания не сойдет советской интеллигенции с рук. Либо она не сумеет осуществить историческую роль, на которую претендует. Либо сумеет – но ко всеобщему несчастью. Потому что пока она не представляет собой реальной социальной (политической) силы, ее ложное сознание – это ее личное дело. Все меняется, когда она становится ответственной силой в обществе. Пытаясь обратить внимание советской интеллигенции на работу Гулднера, референт питает слабую надежду, что политически активная часть советской интеллигенции заинтересуется образцом исторически гораздо более передового самосознания».

Надежде автора «Нервных людей», естественно, не суждено было осуществиться, последние подвели его – Гулднер и теперь, многие годы спустя также мало известен им нынешней, постсоветской интеллигенции, еще более провинциальной, чем советская. Но главное не в этом, в другом: А.С. Кустарев точно зафиксировал социально-медицинский факт, что если совинтеллигенция сумеет осуществить историческую роль, на которую претендует – а это ей удалось на короткий миг во второй половине 1980-х годов, то только ко всеобщему несчастью. Как в воду глядел, а ситуацию можно охарактеризовать строками поэта-шестидесятника Н. Коржавина (написанными, правда, по совсем другому поводу):

Но их бедой была победа

За ней открылась пустота.

Очень быстро выяснилось полное несоответствие героев позавчерашнего дня ситуации рубежа 1980-х -1990-х годов, поэтому наиболее умные и уважающие себя брезгливо покинули сцену непотребного праздника, исторических сатурналий: несоответствие «интеллектуалов» и «политиков» перестройки и постперестройки превращало трагедию в фарс, а кризис совинтеллигенции 1980-х – 1990-х годов – в составную, зависимую часть кризиса господствующих групп советского общества, причем не только в социальном, но и в культурно-антропологическом. Вот что пишет в связи с этим Е.С. Холмогоров: «После неожиданного превращения «ускорения» в

«перестройку» началась планомерная, жестокая деконструкция контуров будущего советской цивилизации. Интересно, что чаще всего эта деконструкция осуществлялась теми же самыми людьми, которые были лидерами этой цивилизации на предыдущем этапе. Костяк человеческой армии «перестройки» составляли именно научно-технические работники. Духовными гуру были самые выдающиеся представители зарождавшейся смыслократии. И лишь офицерский и генеральский состав комплектовался в основном из клерков, из тех, кто при естественном развитии советского общества оставался бы никем, если не в материальном, то в интеллектуальном плане. Не хочется никого оскорблять, но если сейчас объективно оценивать «прорабов перестройки», взяв их до начала смуты, а затем после революционного пика, то мы обнаружим, что революция «перестройки» была революцией ничтожеств. Конечно, такими же ничтожествами были, допустим, адвокаты, делавшие Французскую революцию, но они смогли стать фигурами хотя бы в процессе – адвокаты стали Дантоном и Робеспьером. У нас же младшие научные сотрудники в лучшем случае стали миллионерами».