Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения

Сегодня мы опять оказываемся в безидеологическом (но не безыдейном) времени, но не только мы, Россия, но и мир в целом. Не случайно во всем мире происходят оживление религий (причем в форме фундаментализма – и это ситуация не только ислама, но также иудаизма и христианства) и сект, разгул иррационального, вера в чудеса (астрология, порча, сглаз) и т. д. И это очень показательно: поворот к религии от идеологии обусловлен тем, что огромное количество людей поняли или почувствовали, что будущего нет – в том смысле, что надеждам на светлое будущее, на улучшение жизни нет. Даже в США, чтобы жить на уровне 1980-х гг., многим людям приходится работать на двух-трех работах, об «остальном» мире я не говорю.

Нынешний религиозный поворот лишний раз подчеркивает связь идеологии с изменением, с тем или иным футурпроектом. Как заметил главный редактор «Монд дипломатик» Игнасио Рамонэ, в 1980-е – 90-е гг. на Западе даже социалисты и огромная часть левой интеллигенции отказались от всяких надежд на преобразование мира и предложили – вместо борьбы за будущее – пассивную адаптацию к настоящему. Будущее закончилось, а вместе с ним кончились идеологии (нынешний «неолиберализм» есть не что иное как средство уничтожения либеральной идеологии).

Кстати, я не стал бы особо пугаться того, что называют «возрождением православия в посткоммунистической России», «наступлением попов». Православие всегда было служебной, а с Ивана Грозного (точнее, после митрополита Филиппа, задушенного Малютой Скуратовым) привластной религией, попы всегда знали свое место. И сейчас знают и делают только то, что позволено. Конкретных примеров – много. Ограничусь двумя, тем, что видел по ТВ. Ельцин выходит во двор Кремля и говорит высшим попам: «Христос воскрес». А рядом стоит патриарх, который это слушает и кивает. Кто главный? Власть главная. Или Рушайло, в свою бытность министром ВД, выступая в Храме Христа Спасителя, говорит: «Народ должен верить. Верить в органы внутренних дел». (Смех).

А патриарх стоит рядом и кивает. Православная церковь в России всегда будет выполнять то, что ей скажет власть. Если сегодня церковь заняла такие позиции, это значит, что ее допустили, что власти это нужно, выгодно.

Не стоит переоценивать роль идеологии и в жизни советского общества, особенно в 1960-е – 1980-е гг. Внешне идеологический аппарат советских времен производил мощное впечатление, даже в 1980-е гг. А рухнул не просто за несколько лет – в считанные месяцы. Коммунисты-идеологи вдруг оказались либералами и верующими, со свечами в храмах стоят, губами шевелят, молятся.

Внешнее впечатление мощности идеологического аппарата может быть обманчиво. Накануне революции 1917 г. казалось, что православная церковь контролирует умонастроения простого народа. Однако как только Временное правительство отменило обязательность причащения в армии (об этом я прочел в книге Сергея Георгиевича Кара-Мурзы), 100 % сменились 10 %. То, что человек выполняет некие ритуалы (ходит на партсобрания и т. д.) еще не значит, что он во все это верит или разделяет эти взгляды. Это значит прежде всего, – что он подчиняется социальному контролю и живет в режиме господствующих санкций – положительных и отрицательных.

III