Борьба за трон. Посланница короля-солнца

Тюржи был несколько удивлён; он ожидал, что на заре к нему явятся несколько делегатов от алеппского консула Блана для приветствия королевского посланника. Но наступило утро, и Тюржи, видя, что никакое парадное судно не является, должен был извиниться пред своим знатным пассажиром. Они свалили это маловажное препятствие на неисправность курьера, на возможность ошибиться числом и на забывчивость подчинённых. Была подана шлюпка, вызванная в рупор; матросы выстроились шпалерой, и Тюржи, заняв место на мостике, обратился к Жану Фабру с трогательными прощальными словами, поздравляя себя с таким важным и в то же время любезным пассажиром и выразив ему пожелания полного успеха в ещё столь отдалённом предприятии, хотя полпути уже было сделано. Он пожал руку Жану Фабру, а также Мари́ и обнял маленького Пьера. Шлюпка была привязана к нижнему концу лестницы. В неё спустился посланник со всей своей свитой. Сбоку пристали каики, чтобы забрать тюки.

В Александретте посланника никто не встретил, и комендант порта не получил никакого приказа об их приёме.

— Это странно, — сказал Фабр.

— Надо добраться до Алеппо, — предложила тотчас же Мари́.

Немедленно были собраны верблюды и наняты носильщики. Жак и Альвейр суетились, желая увеличить персонал этого неудачного посольства. Европейские слуги учили новым обязанностям негров, набранных на службу в посольство. Вскоре под лучами палящего солнца двинулось шествие по песчаным следам, между кустарников. Здесь были верблюды, нагруженные кладью и с седоками, паланкины с задёрнутыми полотняными занавесами; их несли на спинах люди. Лизон ехала в маленькой красной тележке, запряжённой мулом, а раскрасневшийся доктор, вытирая потный лоб, сидел верхом на осле, который был слишком широким в спине для его коротеньких ног.

Солнце уже закатывалось, когда они приблизились к Алеппо. Жан Фабр подал знак к остановке. Решено было отправить Жака и Альвейра вперёд и узнать в консульстве, приготовлено ли для посольства помещение. Им также поручено было спросить, почему допустили посланника явиться в Алеппо без эскорта, совершенно одного.

Оба парламентёра отправились на своих маленьких лошадях рысью; они взобрались по отлогой горе к главному входу в город. Переступив раскрашенную разноцветными красками заставу, где выделялась белая рука на охровом фоне с синими и алыми полосами орнаментов, они попали в узкие улицы, окаймлённые лавчонками. О дороге в консульство они спросили у проходившего иезуита и по его указанию достигли хорошо укатанной площади, на которой было посажено несколько пальм. Маленькая дверь, пробитая в длинной белой стене, вела в мечеть. Напротив, железная решётка отделяла двор низкого здания, простая архитектура которого представляла неудачное соединение европейской моды с азиатской. Отряд телохранителей состоял из янычар. Их капитан приблизился, чтобы принять приезжих, остановившихся на дворе. Бросив поводья солдатам, подошедшим к лошади, Альвейр потребовал главного секретаря консула.

Капитан повёл их через узкий коридор жилища, отворил маленькую, тонкую деревянную дверь, и они очутились в скромном кабинете с истрёпанной мебелью. Навстречу к ним поднялся молодой секретарь и, поздоровавшись с ними, спросил их о цели прихода.

Они выразили своё удивление, что миссию Фабра, по-видимому, не ожидали, и никто не находился в порте для необходимых указаний помещения и маршрута. Молодой секретарь, казалось, очень изумился и попросил у посетителей разрешения спросить у Блана, может ли он их принять.

В ожидании его возвращения оба посланные с любопытством рассматривали комнату, в которой находились. Жёлтая ткань, покрывавшая стены, падала полотнищами и лохмотьями. Пружины двух выцветших кресел скрипели, их набивка исчезла, несколько канцелярских книг лежали на полу, письменный прибор украшала пачка гусиных перьев, а на столе стоял медный рукомойник.

— Не знаю, но дело что-то не важно идёт для начала, и это равнодушие не предвещает ничего хорошего, — сказал Жак.

— Надеюсь, это равнодушие невольное и совершенно случайное.

— Чем объяснят они это нежелание, если оно действительно существовало?

— Друг Жак, вы молоды и ещё не дальновидны; Аллаху не угодно, чтобы у меня был слишком проницательный взгляд.

Они оба задумались, занятые невесёлым размышлением.

Тем временем к городской заставе сбежались туземцы и принялись рассматривать расположившееся лагерем посольство, но удары плётки слуг Фабра остановили их любопытство.

Жан и Мари́ сидели в стороне на груде приготовленных для них ковров и подушек.