Борис Сичкин: Я – Буба Касторский

Он ушел, оставив меня в кабинете с одной старушкой. Впоследствии оказалось, что она – Беренс, ревизор Министерства культуры РСФСР и профессиональная сволочь, посвятившая свою жизнь делу уничтожения работников культуры. Она мне сказала:

– Я ведь спектакли и фильмы не смотрю как художественную ценность. Я выискиваю финансовые злоупотребления, чтобы потом передать дело в суд. Я много посадила художников.

Минут через двадцать в кабинет вошел прокурор с игривой фамилией Солопов. Он вежливо со мной поздоровался и вышел. Зашел еще один человек, странно и с любопытством на меня посмотрел и тоже удалился. Позднее я узнал, что это был работник тамбовской областной газеты Веденкин. Его пытались заставить написать в газету фельетон о нашем деле, чтобы помочь следствию. Когда он отказался лгать, его сына посадили в тюрьму по сфабрикованному обвинению в изнасиловании. Позже обвинение было снято: женщина, которая по просьбе прокурора оговорила парня, призналась во лжи.

Затем следователь Шичанин – тихий, спокойный дегенерат – попросил меня написать автобиографию. Казалось, тамбовская областная прокуратура собирается ходатайствовать перед Министерством культуры СССР о присвоении мне почетного звания. Заместитель тамбовской областной прокуратуры Мусатов задушевно говорил со мною о кинематографе.

Выяснилось, что он и вся его семья являются моими поклонниками. Появился Терещенко, посмотрел на часы – было ровно двенадцать – и сказал, что я свободен до четырех часов дня. Потом я понадоблюсь еще максимум на часок и могу уезжать в Москву на съемку. Насчет билета могу не волноваться – он уже заказан.

Я вышел из прокуратуры и пошел в филармонию. Администратор Житенкова спросила, не думаю ли я, что меня могут посадить. Я не понял, как могла зародиться такая мысль.

Я ушел бродить по городу и убивать время. Есть не хотелось, а пить нельзя. Настроение было жуткое, город мне показался грязным, серым, уродливым и неуютным. Я невольно вспомнил мои первые гастроли в 1969 году, когда я приехал в Тамбов. На вокзале меня встречали жители города.

Цветы, подарки, приставленные ко мне телохранители, банкеты, тысячи автографов… Конечно, красота города зависит не только от памятников архитектуры, но и от людей. Если тебя в Париже ограбят и поизмываются над тобой, Париж покажется тебе омерзительным.

Кадр из фильма «Интервенция». Б. Сичкин и Г. Рыбак исполняют номер «Налетчики» и поют «В Оляховском переулке

»

В четыре часа Терещенко предложил повидать Смольного[18]. И, не дожидаясь ответа, продолжал: