Бородинское поле

Пока женщины хлопотали у стола, мужчины, разделившись на группы, вели непринужденные разговоры в нетерпеливом ожидании призывного гонга занять места под сенью клена. Синоптики обещали теплую солнечную погоду, и на этот раз они, кажется, угадали: и стрелка барометра прочно указывала на "ясно", и в тихом, безветренном небе не видно было ни единого облачка. Юбиляр, молодой, цветущий, слегка возбужденный, в новом светло-сером костюме и синей рубашке без галстука, выказывал нетерпение, поглядывая на часовую стрелку, которая уже перевалила за полдень. Длинный стол, накрытый всевозможной закуской, утопал в гвоздиках, астрах и розах, а белоснежный Валин букет стоял перед стулом, который должен занять юбиляр. Сам Олег водрузил его на это место.

Борис Всеволодович, разглаживая свою пышную, с проседью бороду, горделиво и деловито показывал генералу Думчеву, Ариадне и Коле свой сад: на трех яблонях доспевала крупная, в полкилограмма, антоновка и сочно рдел увесистый штрифлинг. Старик рассказывал "биографию" каждого дерева, угощал яблоками, нахваливал особый, крупный и ароматный сорт рябины, выведенный им самим гибрид черноплодной и гранатовой. Думчев - сам любитель-садовод - увлеченно и со знанием дела поддерживал речь Бориса Всеволодовича и украдкой наблюдал за Колей и Ариадной, которые не скрывали от него своих отношений. "Лихой парень, - думал генерал о Коле. - Да и она тоже из той породы… "строго хранящая супружескую верность". Не может быть, чтоб Брусничкин ничего не подозревал. Тут и слепому все видно".

Валя помогала Олегу раскладывать приборы, спросила, выразив явное удивление, каким образом у него на юбилее оказались Брусничкин со Штучками.

- Где ваши принципы, Олег Борисович?

- Они - официальные представители Союза архитекторов, - объяснил Олег. - Секретариат поручил им зачитать приветственный адрес и произнести тост. - Взгляд его и голос были полны нежности.

- Так что ж они, хором будут приветствовать?

- Хора, пожалуй, не получится, а трио - в самый раз.

А тем временем Брусничкин, Штучко, Никулин, Глеб Трофимович, Игорь Остапов, отец и сын Орловы, сидя в зеленой беседке за круглым столом, обрамленным молодыми вишнями, обсуждали статью американского социолога Айзека Азимова, озаглавленную "Женщина 1991 года". Глеб Трофимович, потрясая газетой, возмущался:

- Это же откровенная проповедь разврата, сексуальных извращений, распущенности, официальной проституции!

- Что вы говорите? Я не читал этой статьи, - заметил Никулин.

- Вы утрируете, генерал, - лениво и простодушно возразил Александр Кириллович Орлов.

- Статья интересная и стоящая, - быстро поддержал его Леонид Викторович Брусничкин и прибавил: - Откровенная? Да. Но пора говорить откровенно и на такие интимные темы. Не надо строить из себя святош. За границей об этом говорят и делают открыто.

- Любопытно, - отозвался Штучко. - И что же пишет американец?

- Вот послушайте, - ответил Макаров и прочитал: - "В конечном итоге возросшая к 1991 году свобода интимных отношений приведет к более экономному расходованию половой энергии". А? Как это понимать?

- Что ж тут непонятно - надо экономить во всем, - лукаво улыбаясь, ответил Штучко.

- А вы знаете, о какой свободе интимных отношений идет речь? - насупился генерал Макаров. - Послушайте: "Сама интимная жизнь станет разнообразнее. Сейчас она ориентирует исключительно на продолжение рода… Когда материнство утратит свое значение, облегчится и контроль рождаемости. Будет применяться метод поощрения наклонностей, которые, во всяком случае, являются естественными".

- Материнство утратит значение? Так и написано? - поднял удивленно брови Никулин.

- Черным по белому, - ответил Макаров, - Вас, конечно, интересует, какова же роль будет отведена женщине, когда ее избавят от обязанностей материнства? Пожалуйста, послушайте: "Она соединит с мужчиной свою жизнь на столько времени, на сколько сама пожелает, и единственно, чего она потребует взамен, это чтобы он смотрел на их отношения так же, как она", то есть уходил, когда захочет. Семьи, как таковой, в нашем примитивном традиционном понятии, нет. Сошлись на неделю-другую и разошлись.

- А дети, продолжение рода? - Это Никулин.

- Айзек Азимов предусмотрел: дети инкубаторные. Родители не знают своих детей, им, неведомо чувство материнства и отцовства, - ответил Макаров. - Дети без рода и племени.

- Нет, простите, я не понимаю! - Снова Никулин. - Это всерьез? Что за бред? И какие это наклонности будут поощряться?

- Те, которые разнообразят интимную жизнь, освобожденную от продолжения рода, - с негодованием ответил генерал Макаров. - Тут все откровенно и цинично.

- Ну зачем же так? - возразил лениво Орлов-отец. - Там же сказано: наклонности, которые являются естественными.

- Одни их считают естественными, другие - половым извращением, - беспечно отозвался Штучко и вздохнул.

- Запад предлагает нам свой товар под названием "секс", - сказал Никулин.

- Вот именно, - подтвердил генерал Макаров.