Читаем Бортовой журнал 3 полностью

Бортовой журнал 3

То есть не штабы, с благословения которых экипаж, укомплектованный на 35 процентов пришлыми людьми, в нарушение всех руководящих документов по боевой подготовке, был отправлен в море на неисправной технике выполнять боевые задачи, виновны в происшедшем, а сами люди, только недавно прибывшие с боевой службы и выпихнутые штабами снова в море.

Браво! Ай да комиссия! Куда не поверни, нам всюду клин в срамное место!

И только министр обороны маршал Язов (земной ему за это поклон) приказал судебное разбирательство не начинать.

Вот и все дело.

И что мне особенно в нем нравится, так это то, что потом, через какое-то время, многие начальники, причастные к этой истории, начинают вдруг вспоминать подробности.

Например, они как-то мягко, не настаивая ни на чем, начинают говорить, что, видимо, «К-219» в тот трагический для себя день повстречалась в океанских глубинах, в которых годами можно ходить и никого не выходить, с… американской подводной лодкой, и та ее легонько толкнула, но так, знаете ли, аккуратно, что задела только крышку шахты № 6, оставив безо всякого внимания крышки других, рядом расположенных шахт, с номерами 3, 4, 5, 7 и даже 8.

То есть нам ударили по раненой руке. Неудивительно, что после этого все и случилось.

То бишь сами-то мы молодцы, вот только они подлецы.

Увы!

Эти фантазии, а лучше сказать, эти видения, будут посещать наше начальство еще не раз.

Следующим на очереди был «Комсомолец», а потом «Курск».

* * *

Да, наши подводники всегда получают не то, что они хотят, а то, что на сегодняшний день может наша промышленность.

И вы знаете, в чем состоит особенная прелесть?

Она состоит в том, что у того, что тебе вручает промышленность, есть некоторые режимы работы, при которых самая замечательная техника становится опасной для жизни.

И вот сведения об этих самых режимах, как и прочие особенности и свойства средств, систем и материалов, из которых их сварганила наша промышленность, теряясь где-то там на самом флотском верху, остаются для обычных подводников такой большой загадкой, что озарение к ним приходит порой только в самый разгар катастрофы.

Знаете ли вы, что это означает? Это означает: что на флот ни дай, все будет зависеть от человека. От того, как он по лодке ходит, бродит, дышит, ест и испражняется.

Означает ли это, что космический корабль вручают обезьяне?

Ну зачем же так!

Мы же жить хотим, так что мы-то стараемся.

Мы изо всех сил стараемся понять и каким-то образом узнать то, о чем нам забыли сказать, чтоб, значит, не только уцелеть телесно, но и корабль довести к берегам отчизны милой.

* * *

Так что, дорогие судостроители, а также дорогие бюро – проектанты подводных лодок и дорогие судоремонтники! Если у вас есть полный перечень опасных в эксплуатации, но тем не менее разрешенных к внедрению на кораблях устройств, механизмов, систем, режимов и материалов, из-за которых мы потом и терпим самые различные бедствия, то вы уж проследите за тем, чтоб он был передан в Главное управление эксплуатации и ремонта, Управление по боевой подготовке и другие прочие управления и самые разные места в нашем горячо любимом Военно-морском флоте, где потом самым тщательным образом разработают комплекс мер по нейтрализации их пагубного воздействия на человека и на среду его временного обитания – боевой корабль.

А санкционирует применение всего этого безобразия на флоте сам Главнокомандующий.

Так что (еще раз) всем спасибо и (еще раз) огромная просьба, чтоб то есть все это не потерялось в недрах жопы его замечательного Главного штаба – ведь одна нога там и вовсе не ведает, что делает другая, – и дошло бы, в конце всех концов, до несчастных подводников и не только до них.

А то ведь если оседлать быка, сделанного матушкой природой, то и пенять в том случае, если он тебя покалечит, можно только к его прародительнице, а если сесть на подводную лодку, ни о чем не подозревая, то к кому потом адресовать все эти проклятья, как вы считаете?

* * *

И еще хочется сказать, что мы отличаемся от летчиков-испытателей тем, что им-то порой говорят, на чем они будут летать и в чем там основная штука, а вот нам – нет. А посему…

* * *

Подводника надо учить!

Хочется повторить это еще раз, потому что с первого раза до нашего флотского начальства эта мысль ну никак не доходит. Так что еще раз: подводника надо учить!

Нет, вы знаете, я все-таки не уверен, что они услышали. Давайте большими буквами напишем: ПОДВОДНИКА НАДО УЧИТЬ! УЧИТЬ! УЧИТЬ! УЧИТЬ, ЕБ ВАШУ МАТЬ!!!

Вот теперь хорошо! Вот теперь просто здорово! Замечательно просто! Дивно! Чудно! Теперь можно опиться чего-нибудь горючего, а потом обрыдаться!

Пусть теперь попробуют сказать, что им никто это не говорил и что подводник учится сам по себе.

Потихонечку.

Когда заборы красит.