Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1907–1914)

4 ноября Грей в связи с занятием греками Эгейских островов доверительно высказал Бенкендорфу свой взгляд по вопросу о Проливах: «Греция может сохранить эти острова только на определенных условиях; общий интерес заключается в том, чтобы второстепенная держава не могла по своему произволу закрывать Проливы; он признает, конечно, преобладающее значение русских интересов и, с этой точки зрения, готов принять участие в обсуждении этого вопроса»[518]. Англия и Франция в известной мере были заинтересованы в неприкосновенности Константинополя и Проливов. Поэтому они заявили о формальном согласии на условия посредничества, сделав при этом незначительные оговорки. Фактически же Англия саботировала посредничество. По сообщению 28 октября (10 ноября) 1912 г. российского посланника в Белграде Н. Г. Гартвига, английские дипломаты в Софии побуждали Болгарию занять Константинополь. Падение турецкой столицы дало бы возможность великим державам, и в первую очередь Англии, возбудить вопрос о международной охране Константинополя и зоны Проливов, что должно было преградить туда путь для России. Аналогичные сведения сообщал Гирс из Константинополя.

Сазонов в Петербурге и Бенкендорф в Лондоне заявили Лондону решительный протест на вероятное появление болгар в Константинополе, намекнув на возможность сепаратных шагов России в жизненно важном для нее вопросе. Это произвело свое воздействие. Никольсон 14 (27) ноября пообещал Бенкендорфу обратиться с личной просьбой к Фердинанду Кобургскому не занимать турецкую столицу, а Грей спустя три дня в сочувственном тоне сказал царскому послу, что понимает значение Константинополя для России[519].

В то же время военный агент в Англии генерал-лейтенант Ермолов сообщил, что британский флот имеет разработанный два года назад план действий по охране Константинополя[520]

. На основании этого плана британские правящие круги под предлогом недопущения беспорядков в Константинополе, которые могли быть вызваны дезорганизованными турецкими войсками, предлагали создать десантные отряды для защиты города и христиан. Англия в конце октября привела в боевую готовность свои военно-морские силы[521]. В качестве первого шага в реализации намеченных мероприятий Англия, а за ней и Франция послали по одному военному кораблю в Салоники. Британскому и французскому послам в Константинополе было дано право вызова к турецким берегам более значительных морских сил.

Проводя такую политику, британское правительство дезинформировало общественное мнение. Так, на вопрос Б. Лоу в палате общин 5 (18) ноября 1912 г. о положении в Константинополе и о британских действиях в регионе Грей ответил, что нет никаких оснований утверждать, что британское правительство обещало что-либо болгарам, движение же флота к Проливам вызвано якобы действиями других держав. Это было сказано в то время, когда тот же Грей уведомил Маджарова, что, по мнению британского правительства, Болгария имеет право занять Константинополь. Отвечая затем на многочисленные вопросы депутата Морреля, статс-секретарь подчеркнул, что корабли посланы к Проливам для защиты британских подданных и торговых судов. Он констатировал, что, не считая четырех стационаров, в районе Проливов находятся десять британских военных кораблей.

Вслед за Англией почти во все турецкие порты были введены корабли других западных держав. Свои действия они также объясняли опасениями, что Россия может захватить Проливы[522]

. Число иностранных военных кораблей у берегов Турции непрерывно возрастало. К середине ноября 1912 г. в Константинополе находились сильная международная эскадра, британская эскадра в Дарданеллах была сильнее всего Черноморского флота России[523]. Морской министр И. К. Григорович 23 октября (5 ноября) 1912 г. приказал крейсеру «Кагул» находиться в близости от Босфора, а еще одному крейсеру прибыть в Салоники[524].