Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны

Опытный войсковой командир, с опытом Балканских войн и тонкий дипломат по характеру, Хюсейн Хильми-паша одним из первых понял, что своего рода местничество в среде мусульман-балканцев, их слишком большая, как он считал, заинтересованность в судьбе своих христианских земляков в Европейской Турции могут иметь нежелательные последствия для османского центра. Мусульманско-христианские Балканы, как он полагал, могут стать для этих людей более притягательной и реальной перспективой, чем Великий Туран — прародина тюрок, воспевавшаяся младотурками. Отсюда следовал его совет-рекомендация другу и коллеге в Петербурге подумать, как обеспечить наиболее действенным способом “азиатизацию” политики Стамбула. Примечательно, что полковник Демирхан Пертев, служивший одно время адъютантом известного германского “реформатора турецкой армии” К. фон дер Гольца, писал, что Берлин в 1913–1914 гг. настойчиво рекомендовал Стамбулу нацелить прогермански настроенных офицеров (и, вероятно, посла Хильми-пашу) ориентироваться не на Балканы, а на Арабский Восток, на Среднюю Азию и Кавказ и начать организацию там опорных баз, разумеется нелегальных.

Особенно негодовал Хильми-паша на лозунги: “Армению — армянам, арабские земли — арабам, Балканы — балканским народам”, которые звучали на всей территории Османской империи. Его негодование по этому поводу сопровождалось замечаниями: такие идеи опасны и для Российской империи, люди живут вперемешку и пусть живут.

Не считали ли послы в Вене и Петербурге, что их обмен мнениями небесполезно знать российскому МИД? Не была ли преднамеренной некоторая небрежность в обращении с письмами у двух кадровых османских военных и опытных дипломатов, какими были Хильми-паша и Фахретдин-бей? Кто знает теперь…

Отдельная группа писем из Вены в Петербург была посвящена итогам Балканских войн 1912–1913 гг. Опуская ряд конкретных подробностей, обратим внимание на проблему беженцев в трактовке умного и тонкого наблюдателя, военного, профессионала. Турецкий посол в Вене, вероятно, одним из первых среди современников отметил, что в отношении Турции и молодых балканских государств, силой оружия утвердивших или доказавших право на свой особый курс в международных отношениях 1913–1914 гг., возник грозный призрак грядущих конфликтов.

Это была проблема балканских турок, бежавших из Европейской Турции в Малую Азию, “где их совсем не ждали”. “Они были исполнены отчаяния и ненависти, — писал Хюсейн Хильми-паша. — Они опасны, ибо могут стать орудием в руках любого, кто пообещает им вернуть земли на Балканах”. Турецкие беженцы, — как писал посол, — “это символ и провозвестник крушения самой Турецкой империи”. Он был настоящим провидцем, этот вальяжный паша, с неизменными агатовыми четками на запястье. Он предупреждал своего петербургского корреспондента (и только ли его, а, может быть, и безымянных людей с Дворцовой, дом 6), что те из противников Турции, которые уповали бы на балканских беженцев в политических расчетах, посеяли бы смуту в своей стране и в сопредельных странах тоже.

Турецкие беженцы — это часть национального горя, справедливо считал Хюсейн Хильми-паша. Однако, если появятся на дорогах Европы и России миллионы славянских беженцев, то “рухнут многие кабинеты”.

“Нет, право, — заканчивал он, — нельзя воевать на Балканах. Нельзя!”

И последнее. Так и тянет написать — из серии доверительных соображений для русских “коллег-противников”. Дело в том, что инициативу младотурецкого военного лидера Энвер-паши по заключению русско-турецкого военного союза принято относить к 7–9 августа 1914 г. (см. ниже). Эта инициатива была отвергнута недальновидными деятелями николаевской дипломатии и военных кругов России. А ведь могла бы принципиально измениться расстановка сил в первой мировой войне…

Письма Хюсейн-паши еще в июне 1914 г., т. е. задолго до сараевского убийства, содержали предположение (или, может быть, предложение?) о Юго-Восточном блоке. В основу должен был быть положен союз России, Турции и славянских стран Балканского полуострова с возможностью присоединения к нему любого другого государства. Нацеленный против вторжения Австро-Венгрии на Балканы, такой блок, сроком действия не менее 10 лет, предотвратил бы, по мнению турецкого посла в Вене, пожар на Балканах, который мог бы уничтожить, как считал он (и оказался прав), сразу три империи — Османскую, Австро-Венгерскую и… Российскую. Трудно вообразить, что подобный план был поведан послу Турции в Петербурге просто так, для упражнений праздного ума.

Увы, Ниязи Фахретдин-бей не сумел или не смог заинтересовать своих российских конфидентов перспективой союза России, Турции и балканских держав. Но, право, читатель, каковы прогнозы?